Джонни Д. Враги общества - [160]

На каких основаниях они там поселились, не совсем ясно. Клайд объявил своим родным, что арендовал или даже купил дом у родственников Коула. Однако местный краевед Кэрролл Рич считает, что Бонни и Клайд въехали туда без всякого разрешения владельцев. Как рассказывал Ричу много лет спустя сын Коула, Отис, он посетил дом, когда ему сказали, что там кто-то незаконно поселился. Он пришел туда пешком и увидел во дворе пьяного Айви Мэтвина. Было видно, что в доме ходят еще двое. Мэтвин спросил, у кого из бутлегеров можно достать еще виски, на что Отис Коул ответил: «Я этой дурью не занимаюсь» — и отправился домой. Никаких вопросов он не задавал.[295]

Вскоре, однако, по округе прошел слух: в брошенном доме поселились не кто иные, как Бонни и Клайд. Кэрролл Рич, сам уроженец округа Бьенвилл, оставил красочные воспоминания о том, как эти слухи распространялись среди жителей лесного края. В передававшихся из уст в уста историях о Бонни и Клайде не было никакой романтики, ничего про свободных людей или бунтарей, ничего трогательного и волнующего. Для местных жителей эти люди были убийцами, современными чудовищами, чей приезд предвещал только смерть. Вот что вспоминал Рич: «Деревенские ребятишки дрожали, слушая рассказы стариков о тех людях, которые приехали в их сосновые леса. По вечерам семьи собирались во дворах, смотрели на кукурузные поля… и гадали, чьи это фары движутся среди деревьев. Иногда вечером в пятницу приходили в гости двоюродные братья, и тогда детям приходилось спать впятером на одной кровати. Старшие дети по ночам рассказывали истории о том, как Бонни и Клайд убивали полицейских выстрелом в лицо, или о том, как связанные шерифы, обливаясь кровью, молили о пощаде. Эти истории выдумывались для того, чтобы малыши хныкали от страха и наконец, усталые, забывались тяжелым сном».[296]

Если Клайд и знал, что о его приезде прослышали местные жители, то он, во всяком случае, не выказал никаких признаков беспокойства. В те годы округ Бьенвилл все еще жил как бы в XIX столетии. В деревнях люди еле-еле сводили концы с концами, надрываясь на фермах или перевозя бревна на ветхих разваливающихся грузовичках. Почти ни у кого не было ни телефонов, ни водопровода. Не было ни кинотеатров, ни газет, многие не умели читать.

Дождливой весной 1934 года рассказы про Бонни и Клайда распространялись, как утренний туман, поднимавшийся с болот. Люди шепотом передавали друг другу, что парочку видели в магазине Сэйлеса на перекрестке дорог. Бонни и Клайд покупали сыр, крекеры и холодную кока-колу. А потом какой-то человек в солнцезащитных очках приехал на большом «понтиаке», остановился возле фермы и спросил, нельзя ли здесь купить курицу, — никто не сомневался, что это был Клайд. Один фермер клялся, что видел Бонни и Клайда, лежавших на стеганом одеяле под соснами, совсем голых, и их тела ритмично двигались. Возможно, все эти истории были выдумками, а может, и нет. Однако никто не обратился в полицию: никому не хотелось быть убитым в собственной постели.

Весенняя идиллия Бонни и Клайда длилась недолго. Деньги заканчивались, и в пятницу 27 апреля они снова пустились в путь.[297] После остановки в Мемфисе Клайд направился на север, пересек Арканзас и Миссури и въехал в Канзас. В субботу во второй половине дня они достигли города Топик, где принялись ездить по улицам, высматривая машину, о которой мечтал Клайд. Скоростной желто-коричневый «Форд V-8 дилакс» обнаружился у дома № 2107 по Гейбл-стрит. Бонни и Клайд угнали этот автомобиль и направились в Северо-Западную Айову. Они долго ехали вдоль зеленеющих полей, выбирая банк, чтобы его ограбить. Ограбление произошло 3 мая. Клайд взял с собой на дело Мэтвина и Палмера, а Бонни осталась в машине. Однако улов оказался мизерным: всего около 700 долларов.

4 или 5 мая они высадили Палмера в Уичито, а сами поехали в Джоплин. Там Клайд черкнул письмо своей матери: он сообщал, что снова едет в Луизиану. Но если Клайд полагал, что не увидит родственников недели две, то Бонни думала иначе. Она уговорила его довезти ее до Далласа, чтобы повидаться с матерью. В воскресенье 6 мая они проехали мимо бензозаправки семьи Бэрроу и бросили на ходу бутылку. В ней назначалась встреча тем же вечером в четырех милях от Далласа.

Вечер был теплый, веял легкий ветерок. Бонни и ее мать сидели на одеяле и разговаривали часа два. Они посмотрели новые фотографии: Клайд и Палмер в изящных весенних костюмах, причем Клайд обнимает Бонни. Вид у него крутой, а на коленях винтовка.

— Мама, — сказала вдруг Бонни, — когда они нас убьют, не отдавай нас похоронному бюро. Привези меня домой.

Миссис Паркер сжала запястье дочери:

— Бонни, не надо, пожалуйста!

Бонни улыбнулась:

— Ну, мама, не расстраивайся. Почему бы нам об этом не поговорить? Скоро это уже случится. И ты это знаешь, и я знаю. Весь Техас это знает. И я тебя прошу: не отдавай мое тело гробовщикам. Привези меня домой, когда я умру. Я так давно не была дома. Я хочу лежать у нас на дворе и чтобы ты сидела рядом. И чтобы была длинная прохладная тихая ночь, прежде чем мы расстанемся. Это было бы так прекрасно и спокойно. — Она показала на фотографию, где Клайд ее обнимал. — Вот эта мне нравится. И вот еще что, мама. Когда они нас убьют, не говори никогда ничего плохого о Клайде. Пожалуйста, пообещай мне и это тоже.