Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп - [161]

Очевидно, что любая обстоятельная оценка бизнеса Рокфеллера будет субъективной и зависимой от экономических допущений, вынесенных на обсуждение. Перевесил ли мертвый груз, который «Стандард ойл» повесила на этику бизнеса (хотя было бы трудно доказать, что эта ноша нанесла ущерб моральным принципам, все-таки она не способствовала их торжеству), крупные конструктивные инновации объединения, а также поставленный им пример эффективности и организованности? Причинила ли «Стандард ойл» ущерб соперникам больший, чем тот, что они несли от чрезмерной конкуренции до обретения компанией могущества? Это лишь два из многих вопросов, ответы на которые зависят от различных допущений. Одно не вызывает сомнений: старое радикальное противопоставление монополии и «свободной конкуренции» столь же неприемлемо, сколь мнение, что промышленная концентрация может и должна быть уничтожена. Неполная конкуренция является правилом в современных индустриальных державах. Наилучшей конкуренцией является та, которую Джозеф А. Шампетер называл «процессом созидательного разрушения», промышленной мутацией, которая «постоянно революционизирует структуру промышленности изнутри, постоянно разрушает старую структуру и созидает новую». Как монополия типа «Стандард ойл», так и типы олигополии, вскрытые Временной комиссией по национальной экономике, неприемлемы в длительной перспективе, но они не столь неприемлемы, как «свободная конкуренция», замышленная авторами закона Шермана.

Использование Рокфеллером своего состояния, после того как оно было обретено, является образцовым во многих отношениях. Он явился таким же великим новатором и организатором в благотворительной деятельности, как и в бизнесе. И беспримерный масштаб его пожертвований, сумма которых достигает почти 550 000 000 долларов, не является их самой поразительной особенностью. Что особенно привлекает внимание, так это умение Рокфеллера и его экспертов распорядиться этой суммой в благотворительных целях. Различные фонды, которые он, его сын и помощники учредили, управлялись талантливыми людьми, которые имели почти полную самостоятельность. Они стали образцами для филантропии большого масштаба в Америке и других странах. Цели таких фондов, административный аппарат, методы и моральный климат повсюду имели подражателей. Фонды существовали и раньше, но они были не такими, как эти. Более того, некоторые их принципы отражали его вдумчивое и сознательное дарение в то время, когда он еще был сравнительно бедным человеком. Его упор на ликвидацию источников нищеты и бедствий, использование денег для стимулирования опоры на собственные силы и помощь другим, его стремление ставить благотворительность на постоянную основу составляли основу распределения личного состояния.

Размер состояния, как уже упоминалось, был исторической случайностью. В реальном смысле слова ни Рокфеллер, ни Карнеги, ни Генри Форд не зарабатывали таких гигантских сумм, которые к ним притекали. Только специфичная экономическая, правовая и фискальная ситуация в Соединенных Штатах 1865–1917 годов позволяла делать и хранить такие деньги. Сознавая это, Рокфеллер всегда считал себя скорее попечителем, чем владельцем своего состояния. Его заявление в Чикагском университете о том, что «Бог дал мне деньги», иногда цитировалось как образец лицемерной заносчивости. В действительности оно произносилось в духе полного смирения. Он искренне верил, что Провидение сделало его попечителем этих сотен миллионов долларов не для того, чтобы их хранить, а для того, чтобы их разумно распределять. Он имел в виду, что золото следует использовать для оказания как можно большего количества добрых дел. Именно за дотошную заботу, административный талант и подлинную проницательность, с которыми Рокфеллер и его помощники относились к трудоемкой работе по распределению богатства, они заслуживают благодарности.

И хотя Соединенные Штаты решили, что такие скопления богатства должны отныне рассматриваться как несправедливые, антиобщественные и опасные, в данном случае судьба не благоприятствовала лечению недугов страны. Богатство попало в руки человека, который даже в юности, зарабатывая несколько долларов в неделю и нуждаясь в удовлетворении самых скромных потребностей, жертвовал значительную часть своего мизерного заработка на благотворительность. Воистину мало таких людей, которые делают пожертвования, записанные в «Гроссбухе А». Он жертвовал с самого начала, невзирая на религию, расу, партийность или сектантство. Он увеличивал свои дары по мере возрастания средств.

В итоге можно заключить, что чрезмерные восхваления или порицания, которые доставались Рокфеллеру, неоправданны. В годы его могущества враги клеймили его как одного из самых опасных злодеев эпохи. Его доброжелатели в позднейшее время благотворительной деятельности восхваляли его как одного из главных благодетелей мира. Ни одна из этих оценок не отвечает исторической правде. Бросив критический взгляд, можно отметить также, что он не выглядел весьма привлекательным персонажем. При всем восхищении им родными, миру в целом казалось – и кажется, – что ему не хватает человеческого обаяния. Но нельзя усомниться в том, что он был одним из самых могущественных деятелей своего времени. Новатор, мыслитель, разработчик планов, смелый предприниматель, он был более всего организатором – одним из гениальных организаторов эпохи. Делая бизнес в крайне беспорядочной, запущенной и хаотичной отрасли американской промышленности, он организовал ее, благодаря своей собранности, умению и творческим способностям, так, что это поразило очевидцев и затронуло все сферы деловой жизни. Обратившись к неопределенной сфере благотворительной деятельности, он осуществил ряд проектов, которые стали примером для всех филантропов. Благодаря своему организаторскому таланту в сочетании с остротой ума, целеустремленностью и твердостью характера он стал одним из самых выдающихся деятелей столетия, на которое выпала его жизнь.