Джон Кеннеди - [56]

. С другой стороны, некоторые обстоятельства натолкнули его на мысль, что убийство было частью плана Бей-оф-Пигз, и в ноябре 1961 года он заметил в разговоре с одним из гостей, что «находится под сильным давлением, которое заставляет его согласиться на убийство Кастро». Он сказал также (возможно, поняв, что его гость, журналист Тэд Залк, не симпатизировал этому), что «по нравственным причинам» Соединенным Штатам не следует делать ничего подобного, что согласовалось с его утверждением относительно Трухильо, но напоминало никсоновское «это плохо кончится» во время уотергейтского дела. Как заметил Ричард Ривз, все давление относительно того, чтобы «избавиться» от Кастро (что бы это ни означало), исходило от самих Кеннеди[193]. В январе 1962 года, как утверждает Ричард Холмс из ЦРУ, Бобби настаивал, что «основной задачей» правительства США является свержение Кастро[194], поэтому не особенно удивляла уверенность ЦРУ, что вскоре будет дано разрешение на все необходимые действия.

Джек Кеннеди, который питал особую слабость к тайной деятельности любого рода, в итоге смирился с идеей убийства Кастро, но вновь отверг само убийство как инструмент политики — на этот раз публично, хотя и не особо подчеркивая в своей речи 16 ноября 1961 года, через несколько дней после визита Залка: «Как и большинство тех, кто может защитить свободу на Земле, мы считаем, что не можем избежать ответственности за свободу, но и не можем наслаждаться ею без ограничений, налагаемых теми свободами, которые мы хотим защитить. Как свободный народ мы не можем стать на одну доску с нашими противниками, обратившись к тактике террора, убийства и ложных обещаний[195]. Возможно, у него и был соблазн, но в конце концов он остался верен своей порядочности и здравому смыслу: как он заметил в беседе с Тэдом Залком, «мы не можем сделать что-либо подобное, иначе сами окажемся мишенями»[196]. (Возможно, его еще не научило, что президент Соединенных Штатов всегда является мишенью). Что касается Бобби, то он, вероятно, немного подбодрил Хелмса и не осознавал, к чему это приведет. Это стало ясно после инцидента весной 1962 года. ЦРУ считало, что лидеры организованной преступности, которые потеряли много денег во время кубинской революции, могут помочь избавиться от Фиделя: им очень часто удавалось успешно избавиться друг от друга. Одним из тех, к кому обратились, был Сэм Джанкана, заметная фигура чикагского синдиката. Кроме того, в настоящее время его протеже была Джуди Лэмбелл, одна из бывших подруг президента. Эта деталь не укрылась от внимания главы ФБР Дж. Эдгара Гувера, и, возможно, он довел это до сведения президента, что побудило Кеннеди порвать с ней в марте 1962 года. Затем, наконец, в мае ЦРУ было приказано сообщить генеральному прокурору о ее связях с мафией, и с этого момента департамент юстиции повел энергичную кампанию против организованной преступности, что причинило неудобство мистеру Джанкане и его друзьям (как возмущался один из них, «я помогаю правительству, стране, а этот сукин сын расстроил мою игру»). Офицер ЦРУ, который сказал об этом Бобби, провел неприятные полчаса: как он говорил позднее, «если бы вы видели, как глаза мистера Кеннеди сделались стальными, а его голос — низким и четким, то у вас появилось бы чувство надвигающейся опасности». «Я считаю, что если вы когда-либо попытаетесь сотрудничать с мафией снова — с гангстерами, — то вам следует дать об этом знать генеральному прокурору», — сказал Бобби. Он немедленно остановил выкидывающего коленца Джанкану и был расстроен тем, что вообще пожаловался об этом Дж. Эдгару Гуверу, выбор которого в наперсники был столь неподходящим, что само по себе это показывает, как это его встревожило. Но при поддержке своего брата он не прекратил настаивать на не менее жестких действиях против Кастро. Трудность была в том (что позже послужило причиной вьетнамской войны), что, насколько бы ни была неуспешна операция «Мангуста», каковой она, вероятно, и останется, ни у кого не было альтернативы, так как президент мог воспрепятствовать вторжению США. Мак-Джордж Банди предвидел, что это означает: «Нам следует также заявить, будем ли мы строить военные или альтернативные отношения с Кубой и Кастро и, соответственно, нашу политику». Братьям Кеннеди не нравились обе альтернативы, поэтому операция «Мангуста» в октябре 1962 года все еще продолжалась. Бобби даже попытался ее ускорить во время ракетного кризиса — к счастью (так как решение по этому вопросу могло встретить еще большие трудности, чем само дело), без какого-либо более громкого успеха, чем обычно[197].

Читая об этом сегодня, планы смещения или убийства Кастро (ни один из которых не был осуществлен даже отчасти) выглядят несерьезно. Одной из идей было остричь Фиделю бороду и тем самым лишить его привлекательности для народа, другой — подсунуть ему отравленную сигару[198]. (Я помню, как в дни моего счастливого детства мы с моим братом тратили часы, тщательно готовя бутылку с отравленным пивом — из пыли, воды и плюща — чтобы напоить Гитлера). Но это действительно было не смешно, хотя и не более эффективно, чем программка саботажа. Основная статья кубинского экспорта — тысячи тонн сахара — была разрушена за неделю, грузовые перевозки товара прекратились, были предприняты попытки вызвать аварии на медных рудниках, на пропаганду и шпионаж против Кастро были потрачены большие суммы, оказана помощь партизанским отрядам в горах