Джон и Джордж. Пес, который изменил мою жизнь - [2]

Я встретил их около станции «Тауэр-Хилл». Они сидели там и просили милостыню – милая юная парочка, обоим слегка за двадцать. Как и все бездомные попрошайки, они казались загнанными. Похоже, им нужна была передышка. С ними была овчарка, и она чем-то напомнила мне собаку, которая жила у меня, когда я был совсем юным. Так мы впервые и разговорились. Где-то через месяц я уже довольно хорошо знал Бекки и Сэма, ведь, как ни стыдно мне в этом признаваться, я тоже просил милостыню – за неимением лучшего. Я говорил, что был «стеснен в средствах», но вообще-то дела обстояли гораздо хуже. Мне с трудом давалась даже забота о себе. У меня не было ни гроша в кармане, и казалось, что иных вариантов, кроме как стоять с кепкой в руке, прося прохожих дать хоть немного мелочи несчастному бедолаге, не было. Так или иначе, всякий раз, когда я встречал Бекки и Сэма, мы старались подбодрить друг друга, передавая из рук в руки чашку чая, чтобы согреться, или делясь историями о том, что услышали от местных.

– Один парень сказал, что у меня классная улыбка, дал пятерку и пожелал удачи, – говорила Бекки.

– А мне один чудак заявил, что я позор рода человеческого и лучше бы мне броситься под автобус, – шутил я. Это было недалеко от правды, и только смех помогал мне не сдаваться.

Приближался декабрь, становилось по-настоящему холодно. Я по собственному опыту знал, как печально в это время оставаться на улице, поэтому предложил Бекки и Сэму некоторое время пожить у меня – если, конечно, они были не против. Они два года спали под открытым небом, поэтому неудивительно, что они тотчас ухватились за такой шанс, хотя я и предупредил их, что моя квартирка не похожа на номер в «Ритце». Там было влажно, холодно и тесно – места едва хватало для дивана, но они все равно преисполнились благодарности, радостно перебрались в эту комнатку и стали засыпать в обнимку прямо рядом со своей овчаркой. Они рассказали, что спасли собаку из какой-то ночлежки для бездомных, где у них на глазах ее избили до полусмерти, и это меня проняло. Я не раз становился свидетелем бездумной жестокости и насилия, да и сам собрал немало тумаков, пока жил на улице.

– Вы молодцы, правильно поступили, – сказал я Бекки. – Надо помогать друг другу.

Через несколько дней после переезда Бекки с озабоченным лицом взбежала по лестнице, ведущей в квартиру. Едва переведя дух, она спросила, можно ли привести в дом еще одну собаку. Я был ошарашен этим вопросом. Бездомным лучше не брать на себя лишней ответственности, ведь нелегко достать денег даже себе на пропитание. Как же потянуть еще и заботу о двух псах?

– Что такое, милая? Что случилось? – спросил я.

– Странная история приключилась, – начала она, отдышавшись.

Оказалось, что на одной из станций подземки Бекки наткнулась на пьяного шотландца, который предложил ей купить его собаку.

– И сколько за нее? – спросила она.

– Банка крепкого пива – вот ей цена, – ответил шотландец.

– Не смеши меня! – воскликнула Бекки. – Нельзя же продать собаку за банку пива!

Она взглянула на пса, который мирно сидел около шотландца, явно думая о своих собачьих делах. Он был молодым, красивым и очень живым: было просто безумием менять его на банку пива – хоть крепкого, хоть какого другого. Бекки решила, что шотландец не заслуживает иметь собаку, раз думает, что такова ей цена, поэтому пошарила в карманах и проверила, сколько у нее было денег.

– Слушай, я дам тебе двадцать фунтов, – сказала она. – Бери, но больше не возвращайся, понял?

– Ясно, крошка. Понял, – ответил он, считая деньги. – Кстати, его зовут Джордж.

Шотландец ушел, пошатываясь, а Бекки осталась, сжимая в руках потрепанный поводок Джорджа. Размышляя о том, что наделала, она надеялась только на то, что я позволю этому псу тоже жить в своей квартире.

– Почему бы и нет? – сказал я, дослушав ее рассказ. – Похоже, этому парню тоже нужна передышка. Давай, веди его сюда.

Бекки спустилась, чтобы забрать пса, и через несколько минут дверь снова отворилась – вошел Джордж. К моему удивлению, он был невероятно хорош собой. Собаки бездомных обычно выглядят не очень ухоженными, многие из них грязны и слабы, но этот пес, хотя и казался немного взволнованным, был полон жизни. Особого обаяния ему добавляло черное пятно вокруг левого глаза и уши разного цвета – одно темное, а другое светлое. На одном из них красовался порез, словно пес где-то подрался, но это ничуть не умаляло его красоты.

– Банка крепкого пива? – переспросил я. – Да твой шотландец, должно быть, спятил!

Я потрепал Джорджа по голове и сказал «Привет!», но не стал чересчур суетиться вокруг него, заметив, что пес чувствует себя немного не в своей тарелке. Думаю, этому вряд ли стоило удивляться. Ему, наверное, было нелегко в странной квартирке с новыми владельцами, но одному богу известно, какой была его жизнь с прежним его хозяином.

– И сколько он прожил у этого шотландца? – спросил я.

Бекки пожала плечами.

– Понятия не имею. Но мне кажется, Джордж довольно молодой.

Я согласился. Он уже не был щенком, но казался не старше полутора лет.

Джордж тихонько сидел на полу, осматриваясь, прислушиваясь и сохраняя при этом удивительную неподвижность. Он переводил глаза с одного говорившего на другого, а уши его вставали торчком при каждом звуке, доносившемся из подъезда. Он явно был настороже, но, похоже, оставался совершенно спокойным. Честно говоря, от Джорджа было не оторвать взгляд. Он сразу же понравился мне.