Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6 - [45]

— Гонг, Хорэс! — сказала миссис Пендайс. — У нас сегодня обедает Сесил Тарп. Я пригласила Бартеров, но бедняжка Роза чувствует себя неважно. Теперь уже совсем скоро. Ожидают 15 июня.

Мистер Пендайс взял у жены свой фрак и сунул руки в рукава на атласной подкладке.

— Если бы я мог заставить своих фермеров обзаводиться такими большими семьями, — сказал он, — у меня бы не было нехватки рабочих рук. Но эти люди очень упрямы, все делают по-своему. Подай мне одеколон, Марджори!

Миссис Пендайс побрызгала из флакончика в плетеном футляре на платок мужа.

— У тебя усталые глаза, дорогой, — сказала она, — голова болит?

ГЛАВА VIII ВОЕННЫЙ СОВЕТ В УОРСТЕД СКАЙНЕСЕ

На следующий вечер, когда ожидался приезд сына и мистера Парамора, сквайр, облокотившись на обеденный стол и подавшись вперед, говорил:

— Что вы на это скажете, Бартер? Я сейчас обращаюсь к вам» как к человеку, знающему жизнь.

Священник, нагнувшись к рюмке с портвейном и пригубив, ответил:

— Эту женщину ничто не может оправдать. Я всегда считал, что у нее дурные наклонности.

Мистер Пендайс продолжал:

— Наша семья не знала скандалов. При мысли об этом меня бросает в дрожь, Бартер.

Священник что-то промычал в, ответ. Он столько лет был знаком со сквайром, что чувствовал к нему какую-то привязанность.

Мистер Пендайс говорил:

— Наш род — от отца к сыну, от отца к сыну — насчитывает сотни лет. Для меня это такой удар, Бартер!

Священник опять издал звук, похожий на мычание.

— Что будут думать соседи? — продолжал сквайр, — и особенно фермеры. Это беспокоит меня больше всего. Многие еще помнят моего дорогого отца, хотя нельзя сказать, чтобы они его очень любили. Нет, это невыносимо.

Наконец священник заговорил:

— Полно, Пендайс, может быть, до этого не дойдет. — Он казался несколько смущенным, а в глубине его светлых глаз притаилось даже нечто вроде раскаяния. — Как отнеслась к этому миссис Пендайс?

Сквайр первый раз за весь вечер поднял глаза на Бартера.

— От женщин разве добьешься толку? Чем ждать от женщины дельного совета, так уж лучше разом! выпить всю эту бутыль, чтобы разыгралась подагра.

Священник допил свою рюмку.

— Я вызвал сюда Джорджа и своего поверенного, — продолжал сквайр. — Они вот-вот будут.

Мистер Бартер отодвинул стул, заложив ногу на ногу, обхватил руками правое колено, а затем, подавшись вперед, устремил взгляд из-под нависших бровей на мистера Пендайса. В этой позе ему лучше всего думалось.

А мистер Пендайс все говорил:

— Сколько труда я вложил в эту усадьбу с тех пор, как она перешла ко мне! Я, как мог, старался следовать традициям отцов; возможно, я не всегда был таким рачительным хозяином, каким бы хотел, но я всегда помнил слова отца: «Я уже стар, Хорри, теперь усадьба на твоих руках».

Он закашлялся.

Минуту оба молчали, только тикали часы. Спаньель Джон неслышно выполз из-под буфета и привалился к хозяйским ногам, глубоко вздохнув от удовольствия. Мистер Пендайс глянул вниз.

— Отяжелел мой Джон, отяжелел.

Тон его голоса давал понять, что он хотел бы, чтобы его приступ откровенности был предан забвению. И священник всей душой одобрил это желание.

— Превосходный портвейн, — сказал он.

Мистер Пендайс опять наполнил рюмку священника.

— Запамятовал, знакомы ли вы с Парамором. Он старше вас. В Хэрроу учился со мной.

Священник долго не отрывался от рюмки.

— Я боюсь быть лишним, — наконец проговорил он, — пожалуй, мне лучше пойти домой.

Сквайр протянул руку, протестуя:

— Нет, нет, Бартер, останьтесь. Вы для нас свой человек. Я решил действовать. Я не могу больше выносить эту неопределенность. Сегодня будет и кузен Марджори — Виджил, ее опекун. Я послал ему телеграмму. Вы знаете Виджила? Он был в Хэрроу одновременно с вами.

Священник покраснел, нижняя губа выпятилась. Он почуял врага, и ничто теперь не заставило бы его покинуть Уорстед Скайнес. И убеждение в том, что он поступил правильно, слегка поколебленное исповедью Хорэса, укрепилось мгновенно, как только уха его коснулось это имя.

— Да, я знаю его.

— Мы сегодня все и обсудим, — сказал мистер Пендайс, — здесь, за этим портвейном. А вот уже и подъехал кто-то. Джон, встань!

Спаньель Джон тяжело поднялся, взглянул презрительно на мистера Бартера и снова лег на ногу хозяина.

— Вставай, Джон! — приказал опять мистер Пендайс.

Спаньель Джон вздохнул.

«Если я встану, ты уйдешь, и снова для меня начнется неопределенность», — казалось, говорил он.

Мистер Пендайс освободил ногу, встал и пошел к двери. Не дойдя, оборотился и вернулся к столу.

— Бартер, — проговорил он, — я не о себе думаю, не о себе… Наш род из поколения в поколение живет на этой земле. Это мой долг. — В его лице была чуть заметная перекошенность, как будто она, отражала некоторую непоследовательность его философии; глаза его смотрели печально, и покоя в них не было.

Священник, не спуская глаз с двери — оттуда каждую минуту мог появиться его враг, — тоже подумал:

«И я не думаю о себе! Я уверен, что я поступил правильно. Я пастырь этого прихода. Это мой долг».

Спаньель Джон пролаял три раза — по числу вошедших. Это были миссис Пендайс, мистер Парамор и Грегори Виджил.

— А где Джордж? — спросил сквайр, но никто не ответил.