Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 5 - [7]

Гарц пошел следом за ним.

Герр Пауль в маленькой фланелевой шапочке, перчатках и с пенсне на носу поливал розовый куст и мурлыкал серенаду из «Фауста».

Этот уголок виллы сильно отличался от других. Солнце заливало веранду, густо увитую диким виноградом, недавно подстриженный газон и свежевскопанные цветочные клумбы. В конце аллеи молодых акаций виднелась беседка, заросшая глицинией.

На востоке поднимались из марева и сверкали снежные вершины гор. Печать какой-то строгой простоты лежала на всем этом пейзаже: на крышах и шпилях, на долинах и дремотных склонах гор с их желтыми утесами, алой россыпью цветов и водопадами, похожими на летящие по ветру хвосты белых лошадей.

Герр Пауль протянул руку.

— Чему обязан?.. — спросил он.

— Я пришел просить об одолжении, — ответил Гарц. — Я хотел бы написать ваших дочерей. Я принесу холст сюда… это не доставит никаких хлопот. Я буду писать их в саду, когда у них не будет других занятий.

Герр Пауль поглядел на него с сомнением. Со вчерашнего дня он не раз думал: «Странный субъект этот художник… чертовски много мнит о себе! И решительный малый к тому же!» Теперь же, оказавшись с художником лицом к лицу, он решил, что будет лучше, если просьбу отклонит кто-нибудь другой.

— С великим удовольствием, дорогой мой, — сказал он. — Пойдемте спросим самих юных дам! — И, опустив на землю шланг, он направился к беседке с мыслью: «Вы будете разочарованы, мой юный герой, или я очень и очень ошибаюсь!»

Мисс Нейлор и обе сестры сидели в тени, читая басни Лафонтена. Грета, косясь на гувернантку, тайком вырезала из апельсинной корки свинью.

— Ааа! Девочки мои! — сказал по-английски герр Пауль, который в присутствии мисс Нейлор всегда старался блеснуть своим знанием английского. — Наш друг обратился ко мне с очень лестной просьбой: он хочет написать вас… да-да, обеих вместе al fresco [14], в саду, на солнышке, с птичками, с маленькими птичками!

Взглянув на Гарца, Грета густо покраснела и украдкой показала ему свою свинью,

— Написать нас? Нет, нет! — сказала Кристиан. Но, увидев, что Гарц смотрит на нее, она смущенно добавила: — Если вы действительно этого хотите, думаю, мы сможем) позировать. — И опустила глаза.

— Ага! — сказал герр Пауль, так высоко подняв брови, что у него свалилось с носа пенсне. — А что скажет Гретхен? Желает ли наша пигалица быть запечатленной для потомства вместе с другими птичками?

— Конечно, желаю, — выпалила Грета, не спуская глаз с художника.

— Гм! — сказал герр Пауль, посмотрев на мисс Нейлор. Маленькая гувернантка широко открыла рот, но испустила только коротенький писк, как бывает с теми, кто торопится что-то сказать, не обдумав заранее своих слов.

Вопрос, казалось, был исчерпан; Гарц удовлетворенно вздохнул. Но у герра Пауля был про запас еще один козырь.

— Надо еще поговорить с вашей тетей, — сказал он. — Нельзя же так сразу… нам, безусловно, следует спросить ее… а там видно будет…

Звонко расцеловав Грету в обе щеки, он пошел к дому.

— Почему вы хотите писать нас? — спросила Кристиан, как только он скрылся из виду.

— Я против этого, — вырвалось у мисс Нейлор.

— Отчего же? — нахмурившись, спросил Гарц.

— Грета еще маленькая… у нее уроки… это бесполезная трата времени!

У Гарца дернулись брови.

— Ах, вот как!

— Не понимаю, почему это будет напрасной тратой времени, — спокойно возразила Кристиан. — Сколько часов мы проводим здесь, ничего не делая!

— И нам так скучно! — вставила Грета с недовольной гримаской.

— Это невежливо, Грета, — рассердившись, сказала мисс Нейлор, поджала губы и принялась за вязанье.

— Я заметила, что когда говоришь правду, это всегда получается невежливо, — заметила Грета.

Мисс Нейлор поглядела на нее очень пристально, как всегда глядела, когда хотела выразить свое недовольство.

Но тут пришел слуга и оказал, что миссис Диси будет рада видеть герра Гарца. Художник холодно поклонился и пошел за слугой в дом. Мисс Нейлор и девочки настороженно смотрели ему вслед; он явно обиделся.

Пройдя через веранду в дверь с шелковыми портьерами, Гарц оказался в прохладной полутемной комнате. Это был кабинет миссис Диси, в котором она писала письма, принимала гостей, читала литературные новинки, а порой, когда у нее болела голова, лежала часами на диване, обмахиваясь веером и закрыв глаза. В комнате стоял запах сандалового дерева, и в этом было что-то восточное, таинственное, будто столы и стулья не были самыми обыкновенными предметами обстановки, а имели и другое, неведомое назначение.

Гость еще раз внимательно обвел взглядом комнату — слишком много здесь было домашних растений, бисерных занавесок, серебра и фарфора.

Миссис Диси пошла ему навстречу, шурша шелком, — она всегда носила шелк, независимо от моды. Это была высокая женщина лет пятидесяти, и ходила она так, словно ноги у нее были связаны в коленях. У нее было длинное лицо, тусклые глаза, рыжевато-седые волосы, зачесанные прямо назад от высокого лба. Она всегда еле приметно и загадочно улыбалась. Цвет лица ее испортился от длительного пребывания в Индии, и злые языки назвали бы его землистым. Она близко подошла к Гарцу, глядя ему прямо в глаза и слегка наклонив голову.