Джон Голсуорси - [77]

Его отчет о проделанной работе, напечатанный сначала в «Дейли Мейл», а затем вошедший в сборник «Связка», свидетельствует о том, что им было проведено исследование, очень похожее на изучение тюрем несколько лет ранее. Как обычно, он начал обследование с математических подсчетов: ежегодно забивается 1 850 000 голов крупного рогатого скота, 8 500 000 баранов и 3 200 000 свиней. Он допускает, что в его расчетах может быть ошибка до миллиона единиц; тем не менее они красноречиво указывают на то, какое огромное количество животных забивается для употребления в пищу, но до сих пор не существует законов о том, чтобы это делалось более гуманно. Это задание, малоприятное для каждого, для человека чувствительного было почти невыносимым, но он исследовал все до конца, а затем не пожалел времени и сил, чтобы собранные им факты стали достоянием широкой общественности. Как писал он своему старому другу Дж. В. Хиллсу: «Мне хочется, чтобы был принят простой краткий закон, включивший в себя предложения, изложенные в статьях, который заставил бы местные власти строить государственные бойни, и там, где они появятся, закрыть частные».

Статьи Голсуорси привлекли внимание общественности к этой проблеме, однако проделанная им работа не привела ни к каким законодательным акциям. У Голсуорси же эта деятельность отняла много времени и энергии. Ему вообще с каждым годом становилось все труднее сосредоточиться на своих литературных занятиях. И Ада ничего не хотела (или не могла) сделать, чтобы оградить его от посторонних дел. 12 ноября она пишет Моттрэму; «После появления в свет брошюрки с текстом «О любви к животным» (написанной в Америке для «Дейли Мейл») он постоянно работает в нескольких направлениях, идя навстречу постоянным просьбам редакторов газет и журналов... Не проходит и недели, чтобы у него не спросили мнение по какому-нибудь вопросу, а уж интервью, статьи, речи, заседания в президиумах и прочее – каждые несколько дней!»

Постановки его пьес также отнимали много времени: 23 ноября в Кингсуэй-тиэтр наконец-то состоялась премьера «Старшего сына», и в тот же день Голсуорси побывал в Оксфорде на репетиции новой постановки «Простака». Аде такая насыщенная событиями жизнь доставляла истинное удовольствие, но сам Голсуорси, похоже, начинал ощущать усталость и разрушительное действие этой суеты. «Я ужасно огорчена, что не смогла сегодня вечером вновь сходить на «Старшего сына», но он очень устал, бедняжка...» Как Голсуорси и опасался, пьеса страдала от сходства с пьесой Стенли Хьютона «Хиндл просыпается»[86]. Рецензии, по словам Ады, были «очень пестрыми», но почти все они отмечали ведущую серьезную тональность пьесы: «В ней ощутима авторская индивидуальность... Наиболее ярко выражена она, пожалуй, в постоянных грустных нотках...» («Таймс» от 25 ноября 1912 года). Другие, менее доброжелательные газеты считали пьесу «слишком угрюмой, мрачной и неромантичной» для восприятия рядового зрителя («Стандард»). «Неплохой успех у знатоков и обычный коммерческий провал», – подводит итоги Ада в своей записной книжке.

Декабрь у Голсуорси, как обычно, прошел в разъездах. 5 декабря они отправились в Бристоль: «Завтра вечером он читает лекцию. А я на следующий день выступаю со своими глупыми песенками». (Некоторые из этих «глупых песенок» были написаны во время поездки в Америку: «Семнадцать стихотворений Джека я переложила на музыку. Девять из них я сделала в Америке». Все они были опубликованы в Соединенных Штатах, но так и не нашли своего издателя в Англии.) 20 декабря они вновь уехали из Англии, на сей раз в Париж, где в «Мезон-Гарнье» собирались отпраздновать Рождество. Это Рождество можно было назвать как угодно, но только не тихим: всю ночь они пробыли на рождественском балу у художников, а на следующий вечер ужинали с Арнольдом Беннеттом и его супругой. «Беннетт – человек очень милый, наивно радуется своей возрастающей популярности. Миссис Беннетт очень невыразительна, до такой степени она француженка», – снисходительно комментирует Ада в своем дневнике.

Можно лишь посочувствовать Голсуорси, который, подводя итоги прошедшему году, записал: «Этот год отличался бесконечными путешествиями». Год был действительно утомительным во всех отношениях.

Глава 25 ПРИЗНАНИЕ

Первые дни нового, 1913 года застали супругов Голсуорси в Муллье близ Арешона, куда они отправились из Парижа сразу же после Рождества. Ада писала, что юго-западный, баскский уголок Франции «настолько нас устраивал, что мы редко выбирались оттуда». Во время первой недели пребывания в Муллье Ада заболела гриппом, но в целом и городок, и их гостиница так им понравились, что они задержались там на целых десять недель: «Никогда раньше ни в одной гостинице мы не жили подряд десять недель – настолько нам здесь было уютно», – написал Голсуорси в своем дневнике перед их отъездом.

Их отдых удался отчасти благодаря тому, что рядом с ними постоянно находились их друзья – Андре Шеврийон с супругой, которые жили, по существу, у них. Шеврийон помогал своей племяннице переводить на французский язык «Собственника», и эта работа вызывала естественный интерес у Ады и Джона. Супружеские пары часто встречались, и Шеврийон читал им вслух отрывки из нового перевода. Однажды Шеврийоны приготовили для Голсуорси «в точности обед Сомса из «Собственника»». Но и в отсутствие друзей этот край очень нравился обоим Голсуорси: