Джон Голсуорси - [65]

«Эта книга («Патриций») окончательно определяет меня как импрессиониста, использующего приемы реализма или натурализма. Уэллс – реалист, который применяет приемы импрессионизма, Беннетт – реалист и использует приемы реализма, Конрад – импрессионист, пользующийся в равной степени приемами импрессионизма и натурализма, а Форстер – импрессионист, использующий реалистически-импрессионистские приемы».

Это определение – несколько претенциозное упрощение. Трудно поверить, что сам Голсуорси верил в столь прямолинейные оценки самого себя и своих коллег.

Когда в 1923 году Голсуорси перечитывал «Патриция», готовя его к «манатонскому» изданию, он был гораздо меньше удовлетворен этой книгой. «Если рассматривать роман с точки зрения эстетической, я считаю, что сознательное утрирование понятия «красота» в заключительной части книги, некоторая слабость развития любовной линии умаляют достоинства книги... которая не доставила мне того удовлетворения, что романы «Братство» и «Темный цветок», которые я перечитывал с той же целью».

Но профессор Гилберт Мюррей, так же как и Ада, Слишком высоко оценивал эту книгу. «Я считаю, что, благодаря его красоте и остроте, это лучший Ваш роман... Он больше похож на поэму, чем на прозаическое произведение», – писал он Голсуорси после прочтения рукописи. Поэтому Голсуорси был совершенно не подготовлен к отрицательной реакции Эдварда Гарнета на новый роман, выраженной после того, как в сентябре Голсуорси направил ему рукопись для ознакомления.

«Я не стану хвалить «Патриция». Я не намерен этого делать. Посылаю Вам замечания, сделанные по ходу чтения рукописи... Боюсь, что эта книга продемонстрирует общественности границы Вашего таланта и ярко осветит не Ваши сильные стороны, а те огрехи, которые скрываются за Вашими сильными сторонами».

В этой переписке отражаются в целом отношения между Гарнетом и Голсуорси: Гарнет, который, безусловно, не всегда был мудрым критиком в отношении работ своего бывшего протеже, сознавал, что этот роман знаменует собой опасный поворот в творчестве Голсуорси, поворот в неверном направлении. «Я не считаю, что эта книга была дли Вас жизненно важной и исходила из глубин Вашей души», – пишет он Голсуорси и далее обвиняет его в том, что он пишет о мире аристократов, которого совсем не знает.

Это обвинение настолько взволновало Голсуорси, что он в результате направил Гарнету список ста тридцати титулованных особ, которых он знал «более-менее хорошо», отметив при этом, что не включил в список «такое же количество» не титулованных, но достаточно аристократичных по своему происхождению людей. Поэтому, возражал он, неудачу книги можно объяснить не незнанием материала, а отсутствием художественного мастерства.

Остается лишь удивляться не только обширному кругу знакомств Голсуорси, но и той наивности, с которой он верил, что это поверхностное общение дает ему возможность проникнуть в тайники чужих душ. На самом деле у этого спора, поводом для которого послужили разногласия относительно нового романа, значительно более глубокие корни. Гарнет почувствовал поверхностность книги, которая ему не понравилась и которая, с его точки зрения, могла повредить репутации Голсуорси. Голсуорси же был вынужден защищать не только свое произведение, но и свой образ жизни в целом. Он написал книгу, которая не была для него «жизненно важной» и не исходила из глубин его души, но мог ли он написать ее по-другому? Он намеренно отказался от сатиры и провозгласил, что ищет в своем творчестве «красоту». Но красота без глубины плавает на поверхности, как цветок без корней, непрочна и эфемерна. Ему необходимо было еще более углубиться в самого себя, ему нужны были покой, одиночество и время для размышлений. Ему нужно было идти вперед, развивая глубину «Братства» и силу «Собственника». Но он не сумел сделать ни того, ни другого.

Глава 22 МАРГАРЕТ МОРРИС

Джон Голсуорси по своей природе был прямым и искренним человеком. Окружающий мир он видел в белых и черных красках, а человеческие поступки оценивал как хорошие или плохие, правильные или неправильные. Его выстраданные взгляды на любовь и брак были такими же однозначными: ему претила мысль, что можно жить в браке без любви и согласия, так же как и то, что кто-то, как его собственный герой Милтоун, может отказаться от женитьбы из-за социальных табу. Он совершенно не понимал сложной природы брака или других отношений между людьми, которые с виду не подходят друг другу, а на самом деле довольны или, наоборот, любя друг друга, несчастны. И уж тем более он не мог себе представить, чтобы те, кто любят друг друга, как они с Адой, могли быть неверными своему супругу. Его герои могли влюбиться только тогда, когда были несчастными в браке.

Поэтому Голсуорси, будучи сорока четырех лет от роду, оказался совершенно не подготовленным к встрече с юной прекрасной танцовщицей Маргарет Моррис. Причем не подготовленным настолько, что, не представляя себе, что он может поддаться чарам другой женщины, кроме Ады, в первые месяцы знакомства с юной танцовщицей совершенно не осознавал, что происходит с ним, да и с нею тоже.