Джокер старого сыскаря - [72]

– Обысков? И даже у меня? – Подрядов медленно поднялся со стула, помутневшим взором глядя на полковника. – Да вы с ума сошли, Дмитрий Петрович! Нет, я понимаю, вы обязаны поставить точку в этом недоразумении. Но неужели нельзя обойтись без этих унизительных процедур?

– К сожалению, нельзя. Я не имею права игнорировать наработанную следственной группой оперативную информацию. Обыски или подтвердят её достоверность, или опровергнут. Точнее сказать, не опровергнут, поскольку у нас есть показания нескольких свидетелей в отношении предполагаемого поде… сообщника вашей дочери, а лишь потребуют дополнительного времени для завершения оперативно-следственных действий. Как и вы, Василий Гаврилович, я всей душой желаю, чтобы ваша дочь оказалась вне всяких подозрений. А сейчас я прошу вас поехать домой и ждать нас часика через полтора-два. Договорились?

С трудом переставляя ослабевшие ноги, Василий Гаврилович дошёл до машины и попросил водителя отвезти его домой.

…Обыск начали с коттеджа, в котором жила Дарья Васильевна Подрядова с матерью – Серафимой Прокопьевной. Дорога в «Дворянское гнездо», как в народе прозвали пригородную элитную застройку, была недавно отремонтирована и доставляла истинное удовольствие автомобилистам. Но удовольствие это было очень недолгое – всего сорок минут.

Дом Подрядовых ничем особенным не выделялся среди соседних строений – двухэтажный аккуратный особняк из светлого, слегка желтоватого кирпича с какими-то тёмными вкраплениями. Ни пресловутых колонн, ни лепной безвкусицы, ни двухметрового забора с раздвижными воротами – всё было просто, строго и красиво. Внутри тоже оказалось без излишеств, хотя эти детали мало интересовали следователей.

Нежданных гостей встретила Серафима Прокопьевна, женщина не первой молодости, но строго следившая за своей внешностью. Встретила сухо, настороженно. Увидев постановление на обыск, она вопросительно посмотрела на дочь:

– Что это значит, Даша?

– Простое недоразумение, мамочка, – осунувшаяся и подурневшая за сутки, проведённые в изоляторе, Дарья Васильевна всеми силами старалась казаться независимой и беспечной. – Господам захотелось посмотреть, как мы с тобой живём. Пусть потешатся!.. Не обращай внимания.

Полковнику Игнатову было неловко вторгаться в домашнюю жизнь женщин, но честь мундира требовала действий. Сам он остался в просторном холле, а только что вернувшегося из Сосновки лейтенанта Синельникова отправил вместе с капитаном Дроздовым осматривать помещения первого этажа. Сопровождала их растерянная, ничего не понимающая Серафима Прокопьевна.

Кротов сразу поднялся наверх, пригласив с собой Дарью Васильевну и понятых. Комната, в которую он вошёл, оказалась спальней младшей Подрядовой. Не слишком большая, аккуратная, очень уютная, обставленная дорогой мебелью, она вполне соответствовала социальному статусу дочери миллионера. Хотя семейных отношений с бывшей женой Василий Гаврилович не поддерживал уже много лет, своей любимой Дашеньке он не отказывал ни в чём.

Беглый взгляд ни за что не зацепился. Но майор своим особым врождённым чутьём сразу ощутил необходимость тщательного осмотра именно этой комнаты. Пока он соображал, что предпринять, в открытую дверь радостно вбежала девушка в дымчатой замшевой куртке с бумажным свёртком в руках.

– Ой! А вы кто? – испуганно спросила она Кротова, остановившись как вкопанная и от неожиданности не сразу заметив Подрядову, стоявшую напротив окна. – Разве Дарьи Васильевны всё ещё нет?

– Я здесь, Маша. Что ты хотела? – предупредила ответ майора Подрядова.

– Здравствуйте, Дарья Васильевна! – обрадовалась девушка. – А я вас и не заметила. Вот… Это передал тот парень в Сосновке. Я всё сделала, как вы просили… Куда положить? Или сначала посмотрите картину?

– Брось куда-нибудь и не егози. – Подрядова не пыталась скрыть раздражение. – Ступай к себе. Видишь, здесь посторонние люди…

Кротов, предупреждённый полковником об эсэмэске, посланной лейтенантом Синельниковым из автобуса, с интересом наблюдал за реакцией Дарьи Васильевны на появление в спальне горничной. Он не спеша подошёл к девушке и представился. Потом взял из её рук свёрток и протянул его Подрядовой.

– Вам неинтересно, что привезло из Сосновки это милое создание? – спросил он Дарью Васильевну, остановив собиравшуюся выйти из комнаты горничную. – А мне вот не терпится вскрыть этот пакет.

– Ну и вскрывайте, мне-то какое дело, – зло процедила сквозь зубы Подрядова и отвернулась к окну.

Осторожно разрезав слой плотной бумаги взятыми с туалетного столика ножницами, Кротов вынул небольшую застеклённую портретную рамку, в которую был вставлен искусно выполненный фотомонтаж. На чёрном глубоком фоне в золотистом обрамлении красовалось миниатюрное изображение Казанской иконы Богородицы, а внизу белой вязью были выведены слова: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнёт».

Не выдержав наступившей за спиной тишины, Подрядова оглянулась. Увидев рамку с фотомонтажом, она всё поняла. Её лицо вытянулось, стало вдруг иссиня-бледным, и через какое-то мгновение это была уже не самоуверенная респектабельная дама, а просто напуганная женщина, беспомощно впившаяся в Кротова потемневшим от страха взором. Не желая усугублять её состояние, майор оставил на какое-то время без внимания потрясённую своей страшной догадкой Подрядову и завёл разговор с горничной.