Дживс и феодальная верность - [17]

Сыр призадумался. Кажется, его пробрало.

– Вчера она просила, чтобы я сводил ее в ночной клуб,- проговорил он, припоминая.- Какие-то ей нужны материалы для новой книги.

– Но ты, конечно, отказался?

– Вообще-то нет. Я сказал, что согласен. Но потом между нами возникли, э-э-э, разногласия, и это отпало.

– А она, разумеется, вернулась домой и легла спать. Как иначе могла поступить милая, невинная английская барышня? Неужели ты хоть на миг мог предположить, что она без тебя отправилась в какое-нибудь злачное местечко? Тем более, в притон, где, ты сам говорил, постоянно снуют полчища полицейских, гоняясь за платиновыми блондинками, да и не то еще может происходить под покровом ночи. Нет, Сыр, выкинь из головы такие мысли, они, позволь тебе заметить, тебя не достойны… А вот и Дживс,- обрадовался я, увидев, что безупречный слуга неслышными шагами вошел в гостиную со старым добрым подносом в руках.- Что вы нам принесли, Дживс? Ваше особое освежительное?

– Да, сэр. Я подумал, что мистер Чеддер будет, возможно, рад освежиться.

– Мистер Чеддер как раз созрел для стаканчика. Я сам к тебе не присоединюсь, Сыр, ты же знаешь, турнир по «летучим дротикам» на носу, я сейчас соблюдаю более или менее строгий режим. Но ты непременно должен отведать Дживсов сказочный бальзам. У тебя были переживания… волнения… беспокойства, а он приведет тебя в норму. Да, кстати, Дживс.

– Сэр?

– Вы не помните, какую душеполезную книгу я собирался вчера вечером почитать на сон грядущий, когда вернулся домой из клуба после разговора с мистером Чеддером?

– Разумеется, помню, сэр.

– Это была «Загадка красного рака», не правда ли?

– Совершенно верно, сэр.

– Кажется, я еще сказал, что мне не терпится поскорее к ней вернуться?

– Насколько я помню, сэр, это ваши точные слова. Вы сказали, что считаете минуты, когда, наконец, ляжете в постель и раскроете названное сочинение.

– Благодарю вас, Дживс.

– Не стоит благодарности, сэр.

Он выплыл вон, а я широко раскинул перед Сыром руки, как бы говоря: «Voila».

– Слыхал? Если и теперь я не чист, как стеклышко, то уж и не знаю, как что. Но позволь, я налью тебе магического бальзама, испытаешь его уникальную живительную силу.

Что удивительно в Дживсовых эликсирах (многими уже отмечено), это что они пробуждают в человеке спящего тигра и они же действуют в обратную сторону: то есть, если тигр в человеке не спит, а, наоборот, бодрствует вовсю, они его умиротворяют. Врываешься в дом, как дикий лев, опрокидываешь стопку и уходишь ягненок ягненком. Необъяснимо. Но факт.

Так случилось и с Сыром Чеддером. Пока не выпил, он пыхтел, рычал и был в любую минуту готов к предательству, интригам, грабежам ^{[…готов к предательству, интригам, грабежам,- сказал Шейлок в «Венецианском купце» Шекспира. Действие 5, сц. 1.]}, как где-то кто-то сказал, и тут же, прямо у меня на глазах, стал добрее и лучше. На середине первой рюмки он уже миролюбиво признал, что был ко мне несправедлив. Я, может быть, и величайший из ослов, когда-либо сумевший улизнуть от эмиссаров психбольницы, ищущих новые таланты, сказал он, но ясно, что вчера в «Пеструю устрицу» я Флоренс не водил. И мое счастье, что не водил, добавил он, а то, в противном случае, он бы сломал мне хребет на три части. Словом, вполне дружеский, сердечный разговор.

– Возвращаясь к началу нашего разговора,- сменил я тему после того, как мы с ним сошлись во мнении, что его дядя Джозеф глуп и слеп на оба глаза, надо бы ему обратиться к хорошему окулисту,- я заметил, что, говоря о Флоренс, ты назвал ее «моя невеста». Значит, с тех пор как мы виделись прошлый раз, над вами пролетел голубь мира? Можно считать вашу расторгнутую помолвку восстановленной?

Он кивнул.

– Да. Я пошел на ряд уступок по некоторым пунктам.- Он как бы невзначай коснулся пальцем своей верхней губы, и по лицу его пробежала тень муки.- Сегодня утром состоялось примирение.

– Отлично!

– Ты что, рад?

– Конечно.

– Хо!

– В каком смысле «Хо»?

Он пристально посмотрел на меня.

– Вустер, ладно тебе прикидываться. Ты же знаешь, ты сам в нее влюблен.

– Глупости.

– Глупости? Как бы не так. Меня не проведешь, и не надейся. Ты боготворишь ее, и я по-прежнему склонен думать, что эта твоя затея с усами имела на самом деле целью похитить ее у меня. Одно могу сказать: если я когда-нибудь увижу, что ты увиваешься вокруг Флоренс и пытаешься ее у меня сманить, я разломаю тебе хребет на четыре части.

– На три, ты говорил.

– Нет, на четыре. Впрочем, рад сообщить, что ближайшее время она будет для тебя вне пределов досягаемости. Сегодня она уезжает в Вустершир в гости к твоей тетке миссис Трэверс.

Поразительно, как одно неосторожное слово может посадить человека в глубокую калошу. Я чуть было не промолвил:

«Да, она мне говорила», что имело бы, понятно, катастрофические последствия. Но в последнюю минуту я все же сумел вместо этого пробормотать:

– Вот как? Она едет в Бринкли? И ты тоже?

– Я приеду следом через несколько дней.

– С нею ты, значит, не поедешь?

– Подумай сам. Неужели я соглашусь явиться на люди, пока эти чертовы усы, на которых она настаивает, не приняли мало-мальски пристойный вид? Буду сидеть в четырех стенах и дожидаться, чтобы эта мерзкая растительность немного разрослась. Пока, Вустер. Ты не забудешь, что я тебе говорил насчет твоего спинного хребта?