Джин Грин – Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 014 - [205]

– О да! – с радостью предался воспоминаниям молодости помощник консула. – Ведь его превосходительство фон Этцдорф являлся личным представителем бывшего министра иностранных дел Риббентропа при ставке фюрера. А Лотар приезжал туда, чтобы получить из рук самого верховного главнокомандующего и рейхсканцлера Рыцарский крест за какое-то важное и секретное дело под Полтавой.

– Это интересно! – оживился Джин.

– Однако вашему невезенью пришел конец, – расплылся в улыбке баварец. – Со вчерашнего вечера Лотар здесь – в Париже!

– Превосходно! – обрадовался Джин, сдерживая поток нахлынувших на него чувств. – Может быть, вы знаете, где он остановился?

– Не знаю, но могу, пожалуй, узнать.

Помощник консула достал из ящика стола толстый справочник.

– Наш подполковник Лот, – продолжал он, перелистывая справочник, – получил новое важное назначение. Вам, капитан Грин, я могу это сказать. Он назначен на важный пост в отдел специальных методов ведения войны разведуправления ШЕЙП Верховного штаба держав НАТО в Европе. Он будет координировать деятельность разведок и специальных войск всех стран, входящих в НАТО. Называется это ИНИН, межнатовская разведсеть.

Интересно, где остановился Лот: в старинном отеле «Кридон», что напротив здания посольства США, или в отеле «Мажестик» на авеню Клебер? Последний ему больше подходит – там в годы оккупации размещался штаб гестапо.

Через две-три минуты услужливый баварец повесил трубку и с улыбкой сообщил Джину:

– Отель «Лютеция» на бульваре Распайль. Это на левом берегу Сены. Пока Лотар живет там, но скоро переберется в роскошную квартирку в Версале, где располагается штаб НАТО. Прелесть что за квартирка! Обшита панелями эпохи «короля-солнца», мебель времен империи Наполеона, кровать маршала Нея!..

Джин встал, потушил сигарету в массивной бронзовой пепельнице и с чувством пожал руку помощника консула.

– Я вам очень обязан, герр… С удовольствием повидался бы с вами во внеслужебное время…

– Что вы! Что вы! Друг подполковника Лота – мой друг!.. Называйте меня просто Манфредом!.. И разумеется, мы повидаемся с вами – в Париже, хи-хи, есть где поразвлечься!

Когда Джин откланялся, помощник консула подошел обратно к столу, приподнял жалюзи и смотрел вслед не спеша удалявшемуся по тротуару Джину, пока тот не скрылся за углом.

Потом баварец подошел обратно к столу и, полистав телефонную книгу, набрал номер.

– Отель «Лютеция»? – заговорил он по-французски. – Мосье Шнабель у себя в номере? Узнайте, пожалуйста. Что? Только что позавтракал? Прошу соединить меня с ним. Алло? Герр Шнабель! Здравствуйте, полковник! Это Манфред! Сообщаю, что я только что направил к вам, как вы велели, Джина Грина…

– Грина? – переспросил после небольшой паузы Шнабель. – Джина Грина?

– Яволь! Шурина нашего Лота. Симпатичный малый. Как было условлено, я сказал ему, что Лот в «Лютеции». Он ничего не знает.

– Расскажите мне все подробно, не выпуская ни одного слова, сказанного Джином. Меня интересует любая мелочь. Грин ничего не знает о судьбе Лота? Это очень важно! И прежде всего меня интересует его отношение к Лоту. Ясно! Итак, я вас слушаю.

Придя в «Лютецию», Джин узнал от полковника Шнабеля, что Лот в командировке.

– Я люблю эту старую гостиницу, – сказал Шнабель Джину, усадив его в лучшее кресло своего номера де люкс. – Зная о вашей любви к истории старинных отелей и вообще домов, сообщаю любопытные детали: в годы второй мировой войны в «Лютеции» помещался штаб абвера – германской военной разведки. Здесь – именно в этом номере – часто плели свои козни адмирал Канарис и его верный помощник полковник Остер.

Шнабель, высокий, худой, седовласый, был в легкой синей куртке из шамбрэ с медными пуговицами и белых штанах из поплина. От него попахивало кельнской водой, той самой – № 4711. Джин знал: Шнабель – главный патрон Лота в «фирме», руководитель пронацистской группы в ЦРУ.

Задача Джина состояла в том, чтобы выдать себя за прежнего простодушного Джина, который ничего не узнал о содержимом полтавского тайника и ничего не услышал в Москве о смерти своего отца. Задача Шнабеля: раскусить агента, побывавшего в руках советской контрразведки.

Этот поединок походил на интеллектуальное джиу-джитсу.

Все время, пока Джин рассказывал о провале полтавского задания, о своем аресте, о высылке из Москвы, мозг Шнабеля работал с точностью электронной вычислительной машины, регистрируя и анализируя каждый нюанс и оттенок не только речи, но и мимики Джина.

С самого начала он определил наметанным глазом, что Джин пришел безоружным. Это придало ему дополнительную уверенность: перед приходом Джина он успел подготовиться к любым неожиданностям этой встречи. В разных карманах у него лежали последние новинки оружейников ЦРУ – диковинные ручки, зажигалки, сигареты, бесшумно стреляющие смертельными и парализующими зарядами яда, газа, свинца. В каблуке правого полуботинка у него был скрыт знаменитый пружинный нож образца Флеминга – Даллеса.

Раскладывая весь этот арсенал по карманам, вооружаясь перед встречей с Джином, Шнабель, как всегда, ощутил привычную приподнятость, азартное предвкушение опасной игры и возможности боя, но на этот раз впервые почувствовал он и какое-то томительное и тревожное сомнение…