Джимми Хиггинс - [19]

Все спорили, никто не садился на место.

— Хорошо же должно быть правительство, если по его приказу совершаются подобные преступления. А командир корабля, выполнивший этот приказ? — возмущался товарищ Норвуд, молодой адвокат.

— Германское правительство,— возражал Шнейдер с пивоваренного завода,— сделало все, что могло — в разумных пределах, конечно. Оно опубликовало в нью-йоркских газетах предупреждение, что пароход будет атакован, заранее сняв с себя тем самым ответственность за пассажиров. Но женщинам и детям непременно надо было ехать на пароходе с огнестрельными припасами!

— С огнестрельными припасами?! — воскликнул Норвуд.

Шнейдер протянул ему газету и ткнул пальцем в сообщение, где говорилось, что «Лузитания» везла партию снарядных стаканов.

— Огнестрельные припасы! — фыркнул адвокат.

— А для чего же, интересно, еще могли предназначаться эти самые стаканы, как не для того, чтобы убивать немцев! Весь мир напал на немцев — им поневоле приходится защищаться!

Товарищ Шнейдер и в самом деле производил впечатление человека, на которого напал весь мир. Лицо и шея

его побагровели, и было ясно, что в эту минуту он готов защищаться всем, что попадется под руку.

Неожиданно выступил товарищ Кельн, огромный стеклодув:

— Германское правительство официально заявило, что «Лузитания» была вооружена пушками.

Норвуд в ответ расхохотался, и немцы дружно ринулись в бой: а какие он может привести доказательства, что это не так? Уж не намерения ли британского правительства? Недаром говорят: «Коварный Альбион»!

— Поражаюсь я вам, немцам,— произнес молодой адвокат.— До войны вы на чем свет стоит ругали кайзера, а теперь готовы с пеной у рта защищать его!

А я поражаюсь вам, американцам,— отпарировал Шнейдер,— вы готовы с пеной у рта защищать этого короля Георга. Все газеты Уолл-стрита вопят, что Америка должна вступить в войну, потому что погибло, видите ли, несколько миллионеров!

— Вы, очевидно, забыли, что большинство погибших — рабочие.

— Ха, ха, ха! — рассмеялся товарищ Станкевич.— Оказывается, Уолл-стрит любит рабочих!

Товарищ Мэри Аллен, любившая вообще все человечество, подхватила:

— В самом деле, представьте себе, что рабочие погибли в руднике, при катастрофе, из-за алчности и преступной небрежности хозяина или от какой-нибудь легко предотвратимой профессиональной болезни. Или, скажем, в результате пожара на фабрике — из-за того, что нет запасных выходов. Никто на Уолл-стрите не выразил бы желания немедленно начать войну.

С этим доводом должны были согласиться все социалисты. Все понимали, что гибель «Лузитании» вызвала столько шуму потому, что она затронула интересы привилегированного класса, интересы людей, имеющих вес в обществе, людей, о которых писали в газетах и которым не полагалось терпеть неудобства даже во время войны. И хотя Джимми и был возмущен поступком немцев, поднятая Уолл-стритом шумиха вызывала у него раздражение.

Слово взял молодой Эмиль Форстер — его слушали с напряженным вниманием. По его мнению, обе стороны всегда в чем-то правы, а в чем-то нет. Впрочем, так всегда бывает в спорах. Говоря о погибших английских и американских детях, не следует забывать о миллионах немецких детей, которых английское правительство намерено предать голодной смерти. Вот какой ценой поддерживается британское морское могущество. Кроме того, большая часть средств связи и информации находится под английским контролем. Англичане считают, что они апеллируют к закону, но в сущности это просто обычай, и обычай очень для них удобный. Так, например, английские крейсеры используют свое право обыскивать суда и снимать с них команду, тогда как подводные лодки делать этого, конечно, не могут. Шум, поднятый англичанами по поводу «закона», есть не что иное, как попытка помешать Германии пустить в ход единственное ее оружие. Честно, положа руку на сердце, спросите себя: неужели отправить людей на дно большее преступление, чем предать их медленной голодной смерти?

— Все эти споры о немцах и англичанах,— вмешался Неистовый Билл,— у меня вот где сидят! Да неужели же, ослы вы упрямые, вы не видите, что играете на руку хозяевам? Сидите тут и препираетесь, вместо того чтобы поднимать рабочих на настоящую борьбу.

Маленькая, сухопарая фигурка Станкевича снова пришла в движение: вот почему он ненавидит войну — война разъединяет рабочих. Ничего хорошего о «ей не скажешь.

— Ну, положим, кое-что хорошее о ней можно сказать! — Неистовый Билл, по своему обыкновению, усмехнулся.— Война дала рабочим оружие и научила их обращаться с ним. А что, если в один прекрасный день они обратят это самое оружие в другую сторону и будут сражаться за самих себя?

III

Наконец, товарищ Геррити попытался, как председатель, перейти к текущим делам. После того как был зачитан протокол предыдущего заседания и приняты новые члены, товарищ Мэри Аллен доложила от имени комиссии о том, как обстоят дела с изданием «Уоркера». Деньги были собраны полностью, и первый номер газеты предполагалось выпустить на будущей неделе. Теперь всем членам организации предстоит работать, что называется, не жалея сил, как никогда раньше. Глядя на худенькое, горевшее неугасимой верой лицо Мэри Аллен, все невольно заразились ее воодушевлением.