Джими Хендрикс - [68]

Приложение 3. Рассказывает Эйч, роуд–менеджер

Я встретил Мича на Датской [улице], он спешил на репетицию…

— …с каким–то гитаристом и басистом.

Клуб Blaise's, куда мы пришли, был битком забит, там было полно дельцов шоу бизнеса. Даже Харрисона я там встретил. Кто–то из Роллингов. Он прошёлся по всем лондонским клубам, и The Bag O' Nails, и Speakeasy. Целую неделю играл в 'Семь с половиной', и в дискотеке St.James.

Я тогда работал у The Pretty Thing. Ясно помню, концерт в Париже The Pretty Thing завалили, а Хендрикс… я уже слышал игру этого парня, я врубаюсь в такие дела. Я сказал ребятам из группы:

— Вам бы посмотреть, как надо работать, — и ещё я им сказал, что ухожу, не могу работать на них бесплатно.

Мич был рядом и тут же предложил мне работу. Мой контракт с The Walker Brothers подходил к концу.

Мы пошли в гору и работали, работали, работали… и везде всем сносило от нас башку. То есть, хочу сказать, нас хорошо принимали.

Танцзал Imperial в Нельсоне, реальная пещера, а не танцзал. Публика, я скажу… Он играл стоя на коленях. Потом начал медленно подниматься с бешеным тремоло. Волна его начала захлёстывать, кто–то пытался вырвать гитару у него из рук. Он спас гитару, но они вырвали из неё все струны.

Лучшие концерты, это в Англии, я имею в виду те, в театре Севиль у Эпштайна.

Театр для Брайана что–то вроде хобби, он проводил там, как он сам говорил, рок–презентации. Группы он приглашал по своему усмотрению.

Однажды Маршалл попросил нас испытать его новые усилители, такие утюги 8х10 дюймов. Что–нибудь да в них не работало. Кажется, поменяли пять усилителей, прежде чем найти работающий. Но всё равно, нужного эффекта не было. Но мы всё–таки вышли из положения, этим вечером в Севиле мы направили на Джими стробоскоп. Мы решили это проделать на Wild Thing, и я объяснил местному осветителю, что мы хотим, чтобы в этот момент был погашен весь свет.

Итак, мы погасили свет, и я сфокусировал луч стробоскопа. Нигде ни лампочки, только один этот луч. Чтобы ничего не было видно, кроме того места куда направлен стробоскоп.

Когда началась Wild Thing, он стал пытаться опрокинуть усилители. Даже пинал их ногами. Он снял с себя гитару и, размахивая ею у себя над головой, стал пытаться разбить её. Мич сидел на огромном сооружении высотой около полутора метров, и Джими с яростью молотил по нему остатками гитары. Ударная установка стала медленно накреняться, к тому же, он ещё стал пинать это сооружение ногами. Подставки начали съезжать одна с другой. В такие моменты, будто демон в него вселялся.

В тот вечер на нём был красный бархатный пиджак. Он носился по сцене, круша всё кругом, и только один единственный луч стробоскопа. Зрители вскочили со своих мест, они были похожи на приближающееся цунами. Думаю, они…

Потом он побросал остатки гитары в толпу.

У меня полопались все сосуды в голове, и это старушка Англия!

Приложение 4. Рассказывает Джерри Стикеллз, роуд–менеджер

(именно он, помогал Монике убирать номер до приезда скорой после убийства)

У нас были такие отношения, знаешь… Свою работу я знаю, Думаю, он понимал, что я не врубаюсь в его музыку… во всю эту музыкальную чушь, я так далёк от этого рок–н–ролла. Я никогда не был музыкантом и совершенно ничего не знаю об этом.

Вот так и строились наши отношения, вдали от музыки. Я честно делал свою работу. Ему было всё равно, разбирался я в музыке или нет. Может как раз поэтому, мы прожили бок о бок очень долго.

Мы были тогда в Швеции, в местечке Карлштад, на севере Швеции. Мы играли на… Как–то так смешно называлась та ярмарочная площадь… Мы сидели в артистической, ждали начала. Мы спросили переводчика, он здорово говорил по–английски:

— Кто с нами? Кто на разогреве?

Парень нам отвечает:

— Морские котики.

И как скажешь, в это поверить? Услышав странные хлопки, мы открыли дверь. Котики шлёпали ластами, необыкновенно быстро передвигаясь по сцене. На разогреве у Джими Хендрикса работали морские котики!

Ты спрашиваешь, как проходили гастроли, было ли тяжело?

Тяжело не то слово — чистейшее сумасшествие. Мы все были на грани. К концу, все так уставали, не было сил даже сойти с ума. В Денвере мы готовы были умереть.

Денвер, это наша последняя точка… После него группа распалась.

Играли на стадионе Mile High. Денверский поп фестиваль. В воздухе понесло неизвестно откуда взявшейся гарью. Не то что дышать, видеть невозможно было. Все какие–то взвинченные. Толпа вдруг стала наседать. Сцена… Охрана? Какая охрана? Мы стояли как в открытом поле. Представь… 30 тысяч несётся на тебя со всех сторон. Осада сцены велась по всем правилам военной стратегии.

Тогда… Я сгрёб музыкантов, запихнул их в трак и… запер на замок в полной темноте среди ящиков с кабелями, стойками и прочим оборудованием. И стали пробовать пробиться сквозь толпу. Они готовы были расплющить наш грузовик. Они были везде, на капоте, на крыше тягача. Они так покорёжили заднюю дверь, что мы не смогли её открыть, когда добрались до отеля. Всё было погнуто, помято. Только с помощью фомки и кувалды мне удалось открыть грузовик.

Почему развалилась группа? Не знаю, право. Они работали как звери. Они всё время были вместе. И на отдыхе, всё время вместе. Спали, ели, работали. Да, в общем, всё. Думаю, такое испытали на себе все гастролирующие группы… всё время вместе. Особенно, если много работы.