Джим Уэйд - [26]

Храм Кносса. Он лежал за изображением Минотавра, небольшое каменное здание, где обычно жили жрецы. Но теперь…

Время скрытности прошло. Уэйд должен был доверять своей маскировке. Он встал, и его высокое, хорошо сложенное тело, казалось, странно изменилось. Годы, потраченные на изучение гимнастики, которую должны были знать все жрецы и воины Миноса, дали ему невероятный контроль над своими мускулами. Его тело, казалось, укоротилось, плечи расширились. Голова его была опущена так низко, что казалась лишенной шеи. Маскировочный плащ тоже помог. Гром держал ноги слегка согнутыми, как и руки, чтобы поддерживать иллюзию.

Вот так он и направился к храму Кноссоса.

Солдаты спали под временными навесами на травянистой земле священного парка. Их было немного, но Уэйд знал, что в этих храмах живут и другие. Несколько часовых расхаживали вокруг, настороженно оглядываясь на случай опасности. И все же они не почувствовали врага в Уэйде, который бродил среди них, как любой минойский жрец, не пытаясь скрыться. Они не видели пистолета, который Уэйд прятал под плащом.

Теперь нервы Грома были натянуты как холодный металл, с обманчивым спокойствием невзорвавшегося динамита. Не говоря ни слова, он прошел мимо стражника, стоявшего у входа в храм. Его пленник, священник, лежавший без сознания под кустом, сказал ему, в какой комнате находится Гэлбрейт, и Уэйд поспешил туда.

Он прошел по тускло освещенному коридору, миновал дверь камеры и прошел еще несколько ярдов, пока не нашел то, что искал – окно, выходящее в парк. На нем не было решеток, и он мог обеспечить легкий отход, даже ему отягощенному Гэлбрейтом.

Уэйд вернулся в камеру и проверил дверь. Металлический засов запирал его, но Уэйд беззвучно отодвинул ее. Он бесшумно толкнул дверь.

Тишина. Комната, в которую он заглянул, была совершенно пуста, если не считать дивана у стены, на котором лежала мужская фигура. Сквозь зарешеченное окно пробивался лунный свет. В одном из углов ярко горела лампа.

Уэйд замешкался на пороге. Ловушка? Нет, это был профессор Гэлбрейт, лежавший связанный по рукам и ногам на кушетке. Уэйд увидел, что на горле пленника была петля, уходящая в темноту над головой. Он шагнул вперед.

Дверь за ним мгновенно захлопнулась. Одновременно тонкое карликовое тело Гэлбрейта поднялось в воздух, поднятое веревкой на шее. Не успел Уэйд пошевелиться, как ученый повис у стены, свесив ноги над кушеткой, и поднялся еще выше.

Значит, это была ловушка! Гэлбрейт задыхался, его морщинистое лицо было испещрено пятнами. Когда Уэйд двумя быстрыми прыжками пересек комнату, пленника подняли так, что он повис на высоте человеческого роста. Веревка у него на шее проходила через небольшое отверстие в стене, а оттуда, как догадался Уэйд, в соседнюю комнату, где люди натягивали ее. Выругавшись, Гром бросился к дивану и выхватил из-под плаща нож.

Едва коснувшись веревки, он понял свою ошибку. Трос был из скрученной проволоки. Он был так туго натянут, что Уэйд не мог ослабить хватку, а лезвие не могло перебить металл. Он схватил Гэлбрейта за ноги и попытался поднять профессора повыше, чтобы снять напряжение, но это не помогло. Между шеей ученого и стеной, через которую проходила веревка, не было ни дюйма свободного пространства.

Безнадежно! Задушенный, он уже был без сознания. Уэйд заколебался, и вдруг в комнате раздался голос – мурлыкающий голос Солента.

– У нас мало времени, Уэйд. Бросьте все свое оружие в окно, быстро, или Гэлбрейт умрет.

Это, по крайней мере, было очевидно. Гром Джим не терял ни минуты. Он мгновенно оказался у окна, и его пистолет и нож мягко стукнулись о торф снаружи, когда он выбросил их за решетку.

– Не сопротивляйся, или… – начал голос Солента, но он не закончил.

Гэлбрейт все еще беспомощно болтался на стене. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались шесть жрецов с оружием наготове. Уэйд поднял руки.

Больше ничего нельзя было сделать. Он не мог видеть, как убивают его старого друга. Но только когда жрецы крепко связали его, веревка ослабла, и фигура Гэлбрейта упала на диван. Священник подошел к профессору и ослабил петлю.

– Он будет жить, – коротко сказал он. – Что касается этого человека, выведите его. Он пойдет в Лабиринт – навстречу Минотавру!

Десять минут спустя Уэйд стоял на небольшом мраморном возвышении перед изображением Минотавра. Резкий звук трубы все еще отдавался эхом от мрачных стен долины. В ответ на его призыв из храмов хлынули люди, собравшиеся вокруг роящейся толпой, минойские жрецы и солдаты, а также убийцы Солента. Луна освещала сцену так ярко, что факелы казались тусклыми и бесполезными.

Ноги Уэйда были скованны короткими цепями, что позволяло ему передвигаться только четырехдюймовыми шагами. Его запястья были точно так же скованны за спиной, и тугая цепь спускалась вниз, соединяясь с ножными кандалами. Уэйда тщательно обыскали. Теперь на нем были только узкая минойская юбка и голубая туника. Его смуглое лицо было совершенно бесстрастно. Он был расслаблен, насторожен. Он выжидал. Сейчас он ничего не мог поделать. Но если представится такая возможность, он будет готов.