Джим Моррисон после смерти - [163]

– Может быть, пока хватит? Сейчас у меня просто нет сил вылезать из постели и искать разгадки.

Но он знал, что все равно встанет и будет искать разгадки. Он понял это ещё до того, как потянулся открыть ящик тумбочки, чтобы проверить: вдруг там действительно есть пистолет. Пистолета не оказалось, но зато Джим нашёл зеркало, семь на семь дюймов, а на зеркале – половинку бритвенного лезвия, обрезанную соломинку для питья в красно-белую полоску и остатки кокаина, причём в очень немалом количестве. Джим облизал большой палец и набрал на него немного белого порошка. Потом втёр кокаин в верхнее небо и тут же почувствовал характерное покалывание. Рафинад просто отменный.

– Похоже, вчера тут была веселуха.

А вот и другие свидетельства шумной попойки: бутылка «Олд Кроу», где ещё оставалось на два дюйма виски; два стакана, причём на одном из них – следы ярко-красной помады; ведёрко для льда с водой на донышке; доверху полная пепельница, где на половине окурков тоже были следы помады. Вполне очевидно, что здесь была женщина. И куда же она делась?

Джим увидел пепельницу, и ему захотелось курить. Он пошарил глазами вокруг – сфокусировать взгляд было трудно: сонный, плюс бодун, плюс башка просто раскалывалась – и увидел измятую, но почти полную пачку «Пэлл-Мэлла» без фильтра. Она валялась на полу рядом с разорванной комбинацией и нейлоновыми чулками со спущенными петлями. Выходит, они с этой женщиной развлекались не только выпивкой и кокаином. Словно в подтверждение его блестящей догадки, по полу были разбросаны поляроидные фотографии, несколько дюжин снимков. А на тумбочке стояла камера – одна из первых моделей. Джим протянул руку и поднял с пола ближайший снимок. Он был зернистый и чёрно-белый, но женщину на фотографии Джим узнал сразу: это была Сэмпл Макферсон, в провокационной позе. На снимке она была в узких трусиках и сексуальном бюстгальтере, в чулках на резинке и туфлях на высоченных каблуках. Она стояла, поставив одну ногу на стул и слегка наклонившись вперёд, отчего её груди казались больше. Белая полоска кожи между трусиками и чулками смотрелась весьма соблазнительно. Сэмпл смотрела прямо в объектив, так что вспышка отразилась в зрачках, и глаза получились совершенно вампирские. Джим машинально схватил бутылку с остатками виски и сделал хороший глоток, прежде чем поднять с пола ещё один снимок.

Там опять была Сэмпл, теперь уже без бюстгальтера. Она стояла на четвереньках на кровати. Невзирая на головную боль, Джим свесился с кровати, чтобы собрать побольше снимков. В результате у него получился очень подробный, хотя и не очень последовательный, фоторепортаж о событиях прошлой ночи, который наглядно доказывал, что в постели у Сэмпл Макферсон нет вообще никаких комплексов. Вот она наклонилась вперёд, являя камере свою совершённую задницу. Вот, в одних чулках и туфлях, исступлённо мастурбирует перед камерой, широко расставив ноги в лучших традициях фотографической порнографии. Вот Сэмпл Макферсон только в одном чулке, руки связаны за спиной другим, во рту – кляп из шёлкового шарфа, силится выбраться из этих импровизированных пут. Вот, закрыв глаза, с упоением облизывает… Джиму оставалось лишь предположить, что это была его собственная мошонка. Он тихонько присвистнул, на миг забыв даже про головную боль:

– Ну, ты даёшь, девочка! Я, наверное, держал камеру в вытянутой руке, чтобы снять в таком ракурсе.

Джим перебрал оставшиеся фотографии и увидел, что на многих из них присутствует и сам. Надо думать, его снимала Сэмпл. Вот он яростно мастурбирует, закрыв глаза, – волосы падают на лицо, скрывая гримасу божественной муки. Вот, снятый сверху, стоит на коленях перед Сэмпл и целует ей туфлю. Ещё один снимок на вытянутой руке – Джим сосёт Сэмпл грудь. Была там и серия фотографий, где Джим и Сэмпл были засняты вместе, переплетённые в страстных объятиях, так что подчас было сложно понять, где чьи руки и где чья плоть. Джим так и не сообразил, как были сделаны эти снимки. Либо они с Сэмпл ставили камеру на автосъемку, либо тут был кто-то третий. Вот опять Сэмпл: полуодетая, сидит с ногами в большом мягком кресле, которого в данный момент в номере не было, в руках у неё – фотокамера. Получается, их было две. Но откуда взялась вторая? Да и первая тоже, уж если на то пошло. Продолжая рассматривать фотографии, Джим наткнулся на снимки по-настоящему авантюрные. Вот они с Сэмпл, почти голышом, в коридоре отеля и даже в лифте, возбуждённые возможностью разоблачения. Ну, в смысле, что кто-нибудь их увидит. В таком непотребном виде.

Джим сложил снимки в стопку и задумчиво отложил их в сторону. Судя по ним, у них с Сэмпл был не просто скоренький перепихон по пьяни. Нет, тут было другое. Затяжные любовные игры – замысловатые, страстные и достаточно разнообразные. И он должен был это запомнить. Ну хотя бы частично.

– Тогда почему я вообще ничего, на хрен, не помню?

И тут на него снизошло озарение: его юнгианский кошмар – это был никакой не сон. Обрывки смутных воспоминаний стали складываться в единую картину. Он был в казино; Лола предупредила его, чтобы он уходил; потом Доктор Укол похитил его злостным образом и устроил ему принудительную экскурсию по иллюзиям, которая завершилась каким-то неясным сияющим вихрем на острове странных богов и пронзительно яркого света. Может быть, всё, что у них было с Сэмпл, – это просто очередная иллюзия… хотя, насколько Джим понимал в иллюзиях, галлюцинацию невозможно заснять на плёнку. Разве что он и сейчас пребывал в иллюзии…