Джим Моррисон после смерти - [10]

– ИСТИНУ ГОВОРЮ ВАМ, СЫНЫ ИЗРАИЛЕВЫ, ВЫ ПОГРЯЗЛИ В РАЗВРАТЕ И ПОРЧЕ.

Звуки этого голоса сотрясали окрестности, как громовые раскаты, и даже Джим, ПРИВЫКШИЙ там, на Земле, к громкому звуку, мощным динамикам и усилителям, невольно поморщился. Веселье остановилось, как о стоп-кадре в кино. Ещё бы, после такого рёва! Кто выпивал, замерли, не донеся кубков до рта; кто предавался «разврату и порче», застыли на месте. Кое-кто поспешил укрыться под сенью Золотого Тельца, наивно полагая, что золочёная статуя защитит.

Моисей начал спускаться по склону вулкана, держа каменные скрижали над головой:

– ВЫ ВОЗДВИГЛИ ПОГАНОГО ИДОЛА, И ПОКЛОНИЛИСЬ ЕМУ, И ТЕМ ЗАПЯТНАЛИ СЕБЯ В ГЛАЗАХ БОГА.

Джим покосился на Дока:

– Да я вообще в Бога не верю.

Док невесело усмехнулся:

– Я что-то не припоминаю, чтобы сей в общем-то убедительный довод остановил хоть кого-нибудь из библейских маньяков, ну, в смысле, из этих придурков, у которых мозги завернулись на Библии.

– КТО НЕ ЖЕЛАЕТ ЖИТЬ ПО ЗАКОНУ, ТОТ ПО ЗАКОНУ УМРЁТ.

Угрожающе яркие плазменные лучи ударили из каменных скрижалей и окружили Моисея кольцом плотного света. Один из лучей резко обрушился вниз, сжёг напрочь рог Золотого Тельца и снёс половину его головы. Плюс к тому распылил жертвенную девицу, которая вылитая Дебра Пейджет, – что было совсем уже несправедливо, во всяком случае, по мнению Джима.

Закованная в цепи, лишённая всякой возможности сопротивляться, она была чуть ли не единственным здесь человеком, чьё желание участвовать и забавах было всё-таки не таким очевидным. Оставалось лишь предположить, что пророки и патриархи до сих пор исходят из принципа вины в соучастии. Если ты здесь находишься, стало быть, виновен, а смягчающие обстоятельства могут идти к чёрту.

Док издал сдержанный возглас досады, когда второй плазменный луч ударил по крупу Тельца, распылив ослепительной вспышкой около дюжины грешников и обрушив на головы устрашённой толпы дождь из расплавленного золота. Первое потрясение прошло. Гости начали разбегаться в поисках выхода или укрытия. Но ни укрытия, ни выхода не было. Третий луч ударил в толпу. Теперь амфитеатр у подножия вулкана напоминал поле кровавой битвы.

– Похоже, пора вмешаться, – Док Холл идей достал свой кольт и прицелился в Моисея.

Джим посмотрел на него как на полного идиота:

– А здесь разве можно кого-то убить? Я имею в виду – мы все и так уже мёртвые.

Док этак нехорошо усмехнулся:

– Убить, наверное, не убью, но рога ему пообломаю. Эту штуковину делали специально для Элвиса, и пули там золотые. Так что хоть какой-то эффект должен быть. – Он ткнул пистолетом в сторону Моисея. – В зависимости от системы верований этого сукина сына поражение золотой пулей может вызвать последствия весьма неприятные, хотя возможны варианты. Да и связь с Элвисом тоже должна сыграть свою роль.

– Там что, правда золотые пули?

Глаза у Дока горели безумием. Ну, то есть ещё не совсем, но на грани.

– Если быть совсем точным, то гильзы только позолоченные, но сами пули – чистейшее золото. Двадцать четыре карата. Рвёт мышцы и кость пробивает – на раз. А теперь, сделай милость, заткнись. Мне надо сосредоточиться.

Придерживая правую руку левой, Док аккуратно прицелился в Моисея. Очередная порция плазменных лучей обрушилась на грешников в амфитеатре, но Док не пригнулся и даже не вздрогнул. Он был полностью сосредоточен на цели. Может быть, этот мужик и не был подлинным – как говорится «родным» – Доком Холлидеем, но он, несомненно, обладал теми же твёрдостью и хладнокровием, то есть качествами достойными всяческого восхищения. Выстрел прозвучал неестественно громко, отдавшись тем же искусственным эхом, которым дрожал громыхающий голос бесноватого Моисея. Отдача была неслабой, но Док всё равно не отвёл глаза от Моисея.

Лжепатриарх пошатнулся. Его спина неестественно выгнулась, казалось, он сейчас упадёт, но – нет. Он оправился почти мгновенно и снова выпрямился в полный рост. Даже с такого расстояния было видно, как он весь трясётся от праведного гнева. Моисей медленно обвёл взглядом окрестности, словно в поисках еретика, решившегося на сие богохульное нападение.

– КТО ПОСМЕЛ ПОДНЯТЬ РУКУ НА ПРОРОКА ГОСПОДА НАШЕГО?!

Тишина, воцарившаяся в амфитеатре, была абсолютной – как безмолвие пропасти между галактиками. Бражники и прелюбодеи застыли на месте. Насколько Джим мог объективно судить, тишина длилась секунд пять-шесть, а потом раздался едкий, с туберкулёзным присвистом смех Дока Холлидея:

– Ну, я посмел. А что есть возражения?

Моисей так разъярился, что вышел из роли. То есть с виду он не изменился и голос тише не стал, но прозвучавшая фраза явно выбивалась из общей стилистики Книги Исхода:

– ДА, БЛЯДЬ, МУДИЛА, ВОЗРАЖЕНИЯ ЕСТЬ.

После чего Моисей запустил в Дока одной из скрижалей. Док грациозно отступил в сторону, и пять из Десяти заповедей просвистели, оставляя за собой радужный инверсионный след плазмы, буквально в нескольких дюймах от плеча Джима. Каменная скрижаль ударилась о скалу у него за спиной и взорвалась, словно граната, запущенная божьей дланью, с ослепительной белой вспышкой. Взрывная волна едва не сбросила Джима с уступа. И тут началось уже настоящее светопреставление. Стреляя с бедра, Док выпустил и Моисея всю обойму, но ничего не добился, только сильнее его разозлил, так что взбешённый пророк запустил в них второй скрижалью – содержащей заповеди с шестой по десятую, не попав в Дока с Джимом, Моисей призвал на их головы Энергетический Вихрь Бога.