Джим Хокинс на острове с сокровищами - [18]

Остальные мальчишки в страхе воззрились на Джима, даже старшаки, а сам Хокинс лишь важно надул щёки и кивал головой.

Он то знал что и Ганс был фартовым, и почти что выжил при выстреле пиратской галеры, но… Но от судьбы не уйдёшь!

Юнги прогомонили пол ночи о том, как моряки самых младших из них, или самых слабых — делают своими «душечками», и как офицеры, что сами этим пробавляются, закрывают глаза на подобные насилия или дарят понравившегося юнгу кому из знати, за вознаграюдения, если тот укажет им пальцем.

— Баб нету! Вот они и… — попытался было объяснить ситуацию один из старшаков, что недавно захватил на голландском призе кортик с дорогими ножнами, но Джим, видя как становится плаксивым лицо Клопа, решил прекратить данную тему и все начали обсуждать будущую экспедицию в Вест-Индию и то, будут ли они искать пиратские схроны закопанные на берегу или пошлют кого другого, не юнг, на их поиски.

— Остров полный сокровищ… - мечтательно бормотал Джим, уже засыпая.

Глава пятая: «Борец с пиратами»

После схватки с небольшой крепостицей берберийских пиратов, случился и новый конфликт с этими, почти что неуловимыми в своих «кинжальных», ночных, быстрых атаках на вёсельных судах, средиземноморскими разбойниками: в полуночной прохладе, дней через шесть после обстрела, точнее расстрела европейскими военными судами прибрежного укрепления пиратов — опять появились, словно бы из ниоткуда, на большой скорости, галеры и галеасы берберов, и начали издали палить по флотилии европейцев из своих носовых орудий. По слухам, распространяемым на «Саффолке», самых мощных из бывших в наличии на подобных судах.

Тут же раздался сигнал тревоги и на «Саффолке» заиграла тревогу труба, стали слышны боцманские и офицерские свистки, прозвучали команды готовиться к отражению абордажа, чем всегда славились данные морские разбойники и дать по ним залп из бортовых орудий — что бы хоть чуток прорядить колонну вражеских галер.

Юнг, пинками и криками, подняли вместе со всеми матросами с гамаков, где они отдыхали — обещанного ранее пополнения подростков так до сих пор и не прибыло.

Джим неоднократно слышал от знакомых матросов, что скорее всего уже по прибытии на Мальту найдут кого им в подмогу. В самой Англии что то не срослось и решено было выдвигаться в Средиземное море прежним составом «пороховых обезьян», а уже после акции подавления тамошних морских разбойников — искать пополнение всей команде: как после потерь в бою с голландским разбойником, так и возможных смертей в будущих сражениях с берберскими пиратами — всю убыль в людях постараются разом пополнить на острове, перед большим переходом на Карибы.

В ночной душной темноте, на нижних палубах судна, при тусклом свете корабельных, висящих на крючьях или носимых в руках, фонарей — было почти что ничего не видно и толкотня на трапах случилась неимоверная.

Бомбардиры в злобе пинали матросов. Те, в свою очередь, отталкивали к переборкам юнг, а сами юнги — коротко дрались между собой, что бы не быть задавленными до смерти или инвалидности, старшими.

При первой же пробежке с полной пороха сумкой с зарядами для орудий и случилась с Хокинсом беда, которой он надеялся избегать как можно дольше: какое шустрое пиратское судно пробилось почти что к самому борту британского «Саффолка» и выстрелило единственный раз своим в меру мощным носовым орудием, почти что в упор.

Ядро пробило обшивку корабля в полутора метрах от Джима, однако осколки досок и несколько болтов, крепящих ближайшее орудие — брызгами отлетели вслед ядру, что понеслось далее внутрь «Саффолка», пробивая переборки и калеча встречающихся ему на пути людей и впились, довольно глубоко, в самого подростка.

У Джима оказались повреждёнными, всё с левой стороны: скула — её задели щепы досок, рука — которой досталось стальными орудийными болтами и она была повреждена сильнее всего, и левый бок, в трёх дюймах ниже сердца. Рубаха на боку начала медленно, но постоянно, намокать кровью юнги.

Кое-как добежав до «своих» бомбардиров, Хокинс объяснил им что он еле передвигается и вот вот свалится без сознания и после краткого осмотра с руганью, самими канонирами, его отправили к судовому врачу, на краткое лечение «царапин» и немедленное возвращение в бой: так как бомбардиры считали что юнга всего лишь «слегка захворал» и вскоре может продолжить свою привычную работу.

Пока Джим добрался до судового врача, пока занятый ранениями матросов и солдат помощник того, соблаговолил наконец осмотреть его — внезапный ночной налёт берберийской флотилии прекратился, неожиданно как и был начат, и все на корабле стали готовиться ко второму за сегодняшние сутки, отбою.

Подростку наскоро кое-как зашили руку. Приложили какую тряпицу с вонючей жидкостью, к кровоточащему боку и как зря, толстыми щипцами, вытянули занозы из лица.

Далее помощник корабельного лекаря, по доброму, посоветовал ему идти куда к чертям и не отвлекать их по пустякам, и Хокинс предпочёл немедленно последовать этому совету. Его подташнивало и в ногах появилась дрожь, и прежде незнакомая слабость.

Через неделю, когда флотилия наконец прибыла на остров Мальта и встала в порту, оказалось что зашитая рана на руке всё сильнее ноет и из неё постоянно идёт гной.