Джим Хокинс на острове с сокровищами - [19]

Юнги спорили о причинах подобного: попадание осколков дерева в руку или металл болтов оказался причиной этому, но Джиму становилось с каждым днём всё хуже.

Часть юнг говорили что после всех операций лекарей выходит «дурная кровь и миазмы» — тот самый гной и это нормально и не стоит беспокоиться. Раз рана гноится — значит заживает!

Попытка обратится вновь, к зашивавшему его помощнику лекаря — закончилась пинком под зад и очередной угрозой, и всерьёз Джим стал побаиваться что вскоре станет инвалидом: тогда старшаки, из кубрика «пороховых обезьян», а также кто из моряков, друзей Ганса, если таковые оставались на корабле — могут с ним запросто расправиться. Или его, такого ненужного на судне и беспомощного — просто оставят на незнакомом берегу побираться.

В лечении неожиданно помог юркий малыш Клоп: он, будучи на приёме, по случаю визита английских дипломатов на суда его Величества, был за слугу и ему, когда старички офицеры прилично перепились, позволяли, как совершенному ребёнку, задавать вопросы им, что так умиляли и смешили данных почтенных джентельменов.

Мальчик, с невинным видом любопытствующего дитяти, спросил как на флоте правильно лечить гнойную рану после пули или прочего железа и после советов: оттяпать руку или ногу полностью, прижечь раскалённым железом или кипящим маслом — ему посоветовали найти многоградусную греческую спиртную настойку и регулярно делать из неё компресс, на повреждённое место. Должно помочь, если конечно уже совершенно не поздно…

Сразу же после этого совета офицеры стали хохотать и попрекать говорившего, что лучше было бы выпить, подобный «нектар олимпийских богов» самим, а не тратить на растирки и все присутствующие, в честь данного тезиса, опрокинули ещё по нескольку бокалов с тосканскими и кампанскими, винами.

Далее господа офицеры разбрелись кто куда по своим делам: кто потащил заваливать, вызванных местных «кудесниц любви», на клависин, что бы им там «задать трёпку». Иные блевали по углам каюты где проходило застолье, а трое спокойно беседовали, каждый о своём и постоянно кивая в знак согласия с высказываниями остальной пары, говорившей с ним одновременно.

Клоп тут же сообщил Джиму о возможном варианте лечения его, нарывавшей с каждым днём всё сильнее, левой руки и уже через пару дней, в обмен на несколько безделушек из общака юнг, моряки «Саффолка» принесли с берега небольшую бутыль с мутноватой белёсой жидкостью, названной ими замысловато — «рака» препека! Сказали что это самое «горячий» из напитков, что они смогли достать и получив от юнг вторую долю, условленной за это доброе дело, награды, удалились.

Так как никто из юнг не решался снова бросить вызов нынешнему лидерству Джима, то было решено что он будет смазывать тряпицей, вымоченной в настойке, свою рану и никто не посмеет пить из бутыли, как бы этого не хотелось всем мальчишкам.

После начала первой лечебной процедуры у Джима чуть было глаза не полезли на лоб: ему словно бы прижгли раскалённым железом рану и он, отбросив Клопа, что был при нём за денщика, вскочил с воем со своего гамака.

Было решено пока что отложить дальнейшее лечение и посмотреть что будет далее, после первой натирки гнойной язвы на руке.

Сутки прошли нормально и Хокинс утром отметил что нарыв, на его раненной конечности, даже как будто слегка уменьшился, впрочем незначительно. Гной перестал постоянно сочиться из ранок, более того, впервые он зарос постоянной твёрдой коркой.

Следующие две недели Клоп постоянно накладывал на ночь Джиму компрессы на руку, но уже лишь слегка смачивал тряпицы составом, берёг странный напиток, что местные вливали себе внутрь.

Остальные юнги в кубрике переговаривались, что было бы неплохо приобрести каким способом ещё несколько подобных «пузырей» и хранить в общаке, на случай ранений прочих «пороховых обезьян», в новых схватках с пиратами.

Клоп клялся всеми обещаниями, что уже немало знал несмотря на свои детские годы, что если останется жив — обязательно пойдёт на обучение лекарскому делу и вернётся на корабль большим и уважаемым человеком, которому моряки будут давать какие призы, за своё лечение и он на пенсию уйдёт вполне обеспеченным джентельменом.

— Это если у пиратов будешь коновалом! — усмехнулся Хокинс и добродушно потрепал Клопа по голове, с обилием уже проявившихся седых полянок. — У наших морячков с деньгами не очень, а налёты на торгашей мы почти не проводим. Тот, с голландцем — скорее случайность!

Мальчишки тут же принялись все вместе мечтать о том, как бы было здорово сбежать на Ямайке на какое пиратское судно, и вместе с пиратами ходить в походы: грабить богатых негоциантов и обыскивать их пузатые корабли, в поисках незамеченной взрослыми разбойниками, добычи.

— Или пускай наши моряки бунт тут подымут, на «Саффолке», — вмешался вновь Клоп в разговор. — Как Эвери! Он ведь один из самых успешных пиратских капитанов был, вон, как «хлопнул» удачно судно Великого Могола! Говорят всем его людям, по тыще фунтов досталось, с того рейда — не считая каменьев и прочего… Инглэнд опять же.

— Кидд! — передразнил кроху Джим. — прекращай! А то кто из офицеров услышит и решит что мы рехнулись от употребления местных горячительных напитков и задумали неслыханное: бунт юнг и попытку захвата одними ими — боевого королевского линейного корабля! За такое перевешают всех, за одни лишь разговоры. Или вдуют плетьми или розгами — до лохмотьев кожи на спине…