Джихад-Такси 2008 - [29]

— А что потом?

Бит-Байро не собирался сдавать своих позиций, но Нугзар подозревал, что разговор может пойти в таком ключе. Тиглат был из той категории людей, кому дай только палец, и они с радостью оттяпают тебе всю руку. По локоть.

— А до «потом» еще дожить надо! — Нугзар вновь сунул руку в карман, но в этот раз выудил из него увесистую пачку денег в банковской упаковке. — Это аванс, — он небрежно бросил пачку на капот «Шевроле». — И повторяю еще раз. Сразу ее не хватайте. Проследите, чтобы наверняка. Если что, я буду на связи.

— А если этот твой Гогричиани в ментуру ломанется? — Тиглат прищурился. — Тогда что?

— Не ломанется, дорогой. Ментам слишком многое объяснять придется. Так что Гогричиани дешевле будет со мной договориться… — Нугзар выдержал небольшую паузу, а затем, почувствовав, что первый раунд между ним и Бит-Байро уже выигран, совсем с иными интонациями спросил: — Так ты действительно не хочешь со своим другом подняться в дом, Тиглат? Мои двери всегда открыты для тебя.

— Нет, мы поедем.

После этих слов Гиваргис как по команде забрал с капота деньги и скрылся в салоне. Тиглат тоже развернулся и направился к задней дверце «Шевроле». Однако, прежде чем отрыть ее, вновь посмотрел на абхаза:

— Последний вопрос, Нугзар. Почему мы?

— Вы — ассирийцы. Все ассирийцы похожи на грузин. Гураму Гогричиани и в голову не придет, что грузины могли действовать по моей наводке.

— Ясно. А с тем бизнесом?..

— Поговорим об этом позже, Тиглат, — оборвал ассирийца Нугзар. — После того, как закроем первую проблему.

Минуты полторы Бит-Байро не двигался, молча глядя на абхаза. Затем дернул на себя дверцу автомобиля, снял с головы шляпу и бросил ее в салон. Нугзар не без удивления отметил тот факт, что Бит-Байро почти лысый. Над правым виском был виден небольшой пятисантиметровый рубец.

— Я позвоню тебе, когда дело будет сделано, — бросил Тиглат.

Он сел в «Шевроле», и автомобиль стал плавно сдавать назад. Нугзар заложил руки за спину и стоял так, пока машина ассирийцев не скрылась из виду.

* * *

С топчана взметнулось облако пыли, когда Даур тяжело опустился на него. Подтянул ноги и уперся подбородком в колени. За последние три месяца лицо горца сильно осунулось, в глазах пропал блеск, а присущая Дауру жизнерадостная улыбка уже редко когда появлялась на губах. К тому же по всему телу как бескрайний океан разливалась не проходящая ни на минуту усталость. Подобное физическое состояние стало для Даура нормой. Недосыпы, недоедание, изматывающий рабочий день за «баранкой» разваливающейся на ходу колымаги, постоянные стрессы, пагубно влияющие на психику…

Сегодня Даур едва заставил себя выехать на «точку». Он заставил, конечно, но в итоге начал работать не в семь утра, как обычно, а где-то в районе десяти. И вернулся в гараж, когда часовая стрелка перевалила за цифру семь. О том, чтобы сдать Астамуру Шенгелиа положенный план, не приходилось и мечтать. Даур смог набрать только три тысячи, из которых одну треть потратил на еду и бензин. Но сейчас его это совсем не волновало…

Вчера вечером, проработав на таксопарк Гогричиани ровно три месяца, Даур, что называется, свел дебет с кредитом. И результаты крайне опечалили молодого человека. Если не сказать больше.

Ежедневно он должен был отдавать Шенгелиа четыре тысячи семьсот рублей (двадцать долларов за аренду машины, план и растянутый долг за аварию). В графу расходов также попадал бензин и запчасти. В общей сложности эта графа вырастала более чем за пять с половиной тысяч в сутки. Плюс сто пятьдесят долларов за эту койку при гараже. Еще были менты и разные форс-мажорные обстоятельства…

В самые удачные дни Даур зарабатывал «сверху» не пятьдесят тысяч, как красиво рисовал ему во время их первой встречи Гурам, а где-то от пятисот рублей до тысячи. Ну, максимум, две! А в неудачные с трудом выходил в нули или, что еще хуже, оставался должен. А долги надо было гасить. Шенгелиа старательно записывал цифры в ненавистную всем общую тетрадочку. Едва ли не с каждым днем эти записи о долгах Даура росли как снежный ком. А он не спал, кушал только «Доширак» или вонючие хачапури, которые тут совсем не умели готовить, трудился в немыслимых условиях столичных улиц… И все это ради чего?

Этот вопрос прочно засел у Даура в голове. Он не мог понять, почему так получалось, но в сознании все чаще и чаще всплывали слова Амирана в первый рабочий день новичка и этот его взгляд, словно он общался с полным идиотом. Теперь Даур признавал, что он и есть идиот. Как он мог думать, что ему удастся отложить что-то на «пригоршню золота» и «новую иномарку»? Смешно…

Даур стянул с головы кепку, швырнул ее рядом с собой на топчан и после этого поднялся на ноги. Спустился с надстройки в основное помещение бокса.

Шенгелиа восседал на своем рабочем месте, забросив ноги на стол, и со скучающим видом изучал записи в тетради. Кроме него, в боксе никого больше не было. Гурам появлялся в гаражах не часто, а для водителей было еще слишком рано.

Заметив спускающегося Даура, Астамур поспешно отложил тетрадь в сторону и хмуро уставился на «бомбилу».

— Ты уже здесь? — спросил он. — Почему так рано?