Джихад. Экспансия и закат исламизма - [154]

Годом позже, на парламентских выборах октября 1973 года, она получила почти 12 % голосов, став неизбежным партнером в любой коалиции, обеспечивавшим большинство двум крупным партиям, соперничавшим в палате депутатов, — Народной республиканской (социал-демократической) партии, руководимой Б. Эджевитом, и Партии справедливости Демиреля. Утвердившись преимущественно в провинциальных городах, где традиционные гильдии ремесленников и коммерсантов пользовались большим влиянием,[456] партия, став проправительственной, превратилась в главного защитника интересов этих кругов. Благодаря своим 49 депутатам, Эрбакан в 1974–1978 годах последовательно был заместителем премьер-министра при Б. Эджевите, затем — при С. Демиреле. При этом он демонстрировал относительное безразличие к политической окраске своего партнера во власти и повышенный интерес к контролю над вверенными ПНС министерствами (юстиции, внутренних дел, торговли, сельского хозяйства и промышленности), позволявшими ему назначать на все этажи указанных административных структур своих верных соратников, влияние которых сказывалось бы на протяжении длительного времени.[457] Эрбакан добился также, чтобы учащиеся лицеев по подготовке имам-хатыбов (имам хатип лисеси) приравнивались к выпускникам светских лицеев и могли поступать в университет. Эта мера в большой степени способствовала формированию исламистской интеллектуальной элиты в последующие десятилетия.[458] Выступая под двумя лозунгами — «тяжелая индустрия»[459] и «мораль и духовность», ПНС выражала стремление набожных кругов взять под контроль процесс модернизации страны. Министры, бывшие членами партии, в рамках своих полномочий боролись против «вестернизации», подвергая цензуре «непристойные», на их взгляд, фильмы, ограничивая продажу пива и открывая молитвенные залы в подчиненных им министерствах.

Парламентская чехарда конца десятилетия, признаком которой стали слабое правительство и эскалация насилия со стороны как крайне правых, так и крайне левых (его жертвами ежедневно оказывалось до двух десятков человек), привела к военному перевороту 12 сентября 1980 года[460] — третьему в современной истории Турции. Исламистское движение не избежало некоторой радикализации в обстановке внутренних неурядиц и на волне триумфа иранской революции. За 6 дней до переворота на прошедшем в Конье митинге ПНС, посвященном проблеме «освобождения Иерусалима», его участники потребовали возвращения к шариату, отказались встать при исполнении национального гимна и держали транспаранты с надписями по-арабски — настолько «кощунственными» с точки зрения кемалистской идеологии, что генералы сослались на них в оправдание своего вмешательства. Как и другие партии, ПНС была распущена, а ее руководители (вместе с 723 наиболее видными политиками) лишены гражданских прав. Эрбакан был арестован, в апреле 1981 года он предстал перед судом, но в июле вышел на свободу.

Третья ипостась турецкой исламистской партии — Партия благоденствия («Рефах партией») — появилась на свет лишь 19 июля 1983 года; Эрбакан стал ее официальным главой только в октябре 1987 года, после референдума, отменившего санкции против политических руководителей 70-х годов.

Тем не менее именно в первой половине 80-х годов, когда аппарат исламистской партии был исключительно слаб, произошли серьезные изменения, которые в конечном итоге обусловили временный успех «Рефах». Они также придали своеобразный облик турецкому исламизму и облегчили проникновение демократических идеалов в сознание приверженцев партии. В эти годы исламистское движение в Турции существенно расширило свои ряды, как это было и в других странах. Однако оно сумело преодолеть негативные последствия своей экспанеии, избежав — ценой частичного отказа от своей доктрины — перехода к насилию, которым было отмечено последнее десятилетие XX века в ряде мусульманских стран. Впрочем, и в Турции в начале 80-х годов радикализм давал о себе знать в деятельности некоторых активистов, вдохновленных иранской революцией или примером арабских экстремистских групп.[461] Впечатленные тем, какую важность генералы — участники переворота придавали «исламистской опасности», эти активисты избрали главным полем своей деятельности университет. Это поле было расчищено безжалостными репрессиями, обрушившимися на активистов студенческих крайне левых и крайне правых группировок, преобладавших здесь ранее и несших главную ответственность за разгул насилия конца 70-х годов. Однако этому студенческому исламистскому радикализму не удалось укорениться в обществе и повести за собой неимущую городскую молодежь — в отличие от Египта или Алжира. В самом деле, пока партия «Рефах» находилась в зачаточном состоянии, ниша политического ислама была в значительной мере занята многочисленными представителями гражданского общества, что способствовало появлению самостоятельной категории исламистских интеллектуалов. Они были больше озабочены поиском своего места в плюралистической и переживавшей процесс либерализации системе и определением своей роли в светском государстве, чем созданием революционного союза социальных классов для свержения безбожной власти и построением на ее развалинах исламского государства. Более того, в отсутствие хорошо организованной исламистской партии значительная часть сторонников этого течения примкнула к Партии Матери-Родины (Анаватан партией, «Анап»), созданной в мае 1983 года Тургутом Озалом и одержавшей безоговорочную победу на первых после военного переворота выборах, организованных в ноябре 1983 года.