Джейн Сеймур. Королева во власти призраков - [196]

Что нам известно о Джейн Сеймур, помимо голых фактов из ее жизни? Мы знаем, что, когда только начался процесс роспуска монастырей, она просила об их восстановлении. Это весьма определенно относит ее к лагерю традиционалистов, как и тот факт, что Джейн несколько лет служила Екатерине Арагонской и, вероятно, некоторое время оставалась при ней уже после того, как несчастная королева была отправлена в ссылку.

Вероятно, Джейн находилась в тени или под мощным влиянием своих амбициозных братьев. Однако сохранила старую веру, хотя ее старший брат Эдвард, будущий лорд-протектор Англии, был реформистом, а значит, его сестра обладала собственным мнением.

Придерживаясь реакционных взглядов и, возможно, из личной преданности, Джейн стала заступницей для дочери Екатерины Арагонской леди Марии, о которой в книге всегда говорит как о законной принцессе, несмотря на то что та была объявлена бастардом. Она упрашивала Генриха VIII наладить отношения с дочерью и вернуть ее ко двору.

Джейн добивалась этого не только ради самой Марии, но и потому, что ей самой было одиноко при дворе, она нуждалась в подруге, близкой к себе по статусу. И это подтверждает мое предположение, что, став королевой, она почувствовала необходимость подчеркнуть свой новый ранг и создать дистанцию между собой и теми, кто был ниже ее по положению.

Я не считаю это проявлением снобизма, скорее это поступок дочери рыцаря, которая ощущала свою ущербность, страдала от недостатка уверенности в себе рядом со знатными придворными дамами. В такой ситуации, естественно, она старалась, как могла, заставить окружающих уважать свой новый высокий статус.

Некоторые находят в Джейн определенную неотесанность, выводя ее из нервозности, которую она испытывала во время официального приема императорского посла Шапуи. Как я уже говорила, писем Джейн почти не оставила. Но в одном, где она в формальных выражениях оповещает о рождении сына, чувствуется вполне понятное торжество и уверенность в себе, а значит, к этому моменту «деревенская девушка» уже освоилась с новой для себя ролью. Записанных высказываний Джейн тоже сохранилось крайне мало, но они позволяют предполагать, что это была женщина гуманная и склонная к состраданию. Дерзкая мольба о спасении монастырей, публично обращенная к Генриху, многое говорит о ее духовной отваге, тем более что произошло это в момент, когда по стране шло маршем Благодатное паломничество, и, выражая свое мнение, Джейн открыто становилась на сторону мятежников, которые противились королевским реформам и требовали прекратить роспуск святых обителей. На основании этих свидетельств мы можем считать Джейн человеком думающим и совестливым, не боящимся поднимать голос, когда задеты принципы.

Однако многие исследователи выставляют Джейн не в таком лестном свете. Кто-то соглашается с викторианским биографом королевы Агнес Стрикленд, которая считает ее поведение бесстыдным и утверждает, что согласие Джейн принять ухаживания Генриха VIII стало началом ужасных бед, которые постигли ее госпожу, и дальше исследовательница мечет громы и молнии: «В Писании ситуация, когда служанка занимает место своей госпожи, порицается как особенно позорная… тошнотворное ощущение ужаса и отвращения должно охватить всякий склонный к правде и справедливости ум, когда речь заходит о поступках скромницы Джейн Сеймур. Она принимала авансы супруга своей госпожи… она пассивно наблюдала за смертными муками Анны Болейн… она видела, как против королевы выдвигают целую серию убийственных обвинений, которые в конце концов привели ее на эшафот». Стрикленд охотно забывает о том, что десятью годами раньше сама Анна начала строить планы, как занять место своей царственной повелительницы, и позже замышляла ее убийство. Однако если критические выпады этой исследовательницы рождены ее религиозными и моральными убеждениями, то современные хулители Джейн высказываются против нее скорее из подспудной преданности Анне Болейн.

Однако единственное свидетельство вовлеченности Джейн в свержение Анны – это ее согласие на словах очернить госпожу в глазах Генриха. Но такой поступок невозможно приравнять к потворству заговору с целью уничтожения соперницы. Арест Анны 2 мая 1536 года стал для большинства людей сюрпризом, скорее даже шокировал, ведь многие считали: если Генрих и решит избавиться от нее, то только путем аннулирования брака. Кроме Томаса Кромвеля, который позднее признавался, что после случившегося 18 апреля выдумал любовные приключения королевы, коалиция ее противников, собравшаяся в начале 1536 года, едва ли имела ясное представление о том, к чему в конечном итоге должны привести их совместные усилия. Никакие известные нам сведения о Джейн Сеймур не подтверждают, что она замышляла смерть Анны, как голословно утверждает Стрикленд.

Многие современники Екатерины Арагонской – вообще говоря, большая часть христианского мира – считали ее брак с Генрихом VIII законным, такой взгляд подкрепляют и объективные исследования соответствующих положений канонического права. Джейн явно держалась того же мнения и наверняка относилась к Анне Болейн всего лишь как к другой женщине, которая узурпировала место Екатерины и стала причиной ее несчастий. Она не могла смотреть на Анну как на законную супругу Генриха VIII, и это, несомненно, укрепляло ее решимость, когда она принимала ухаживания короля. Раз Джейн не признавала состоятельным его брак с Анной, то и любовные отношения с Генрихом не казались ей адюльтером. В действительности – и об этом говорится в книге – она, вероятно, считала Анну причиной многих неприятностей, которые нарушали мир и покой в королевстве: плохого обращения с законной королевой и ее дочерью, еретических реформ, пролития крови честных людей.