Джейн Эйр - [158]

– Видимо, он был очень дурным человеком, – заметил мистер Риверс.

– Вы его не знаете, так не выносите ему приговора! – возразила я с горячностью.

– Хорошо, – ответил он негромко. – Да и мои мысли заняты совсем не им. Я должен закончить свой рассказ. Так как вы не спросили о фамилии гувернантки, я должен назвать ее по собственному почину… погодите… вот она… Всегда полезно наиболее важные подробности иметь в письменном виде, ясно запечатленными черным по белому.

Вновь он неторопливо достал бумажник, открыл его, порылся в нем и из одного отделения извлек мятый клочок бумаги, явно оторванный второпях. Я узнала его текстуру, ультрамариновые и карминные мазки. Это был край листа, прикрывавшего портрет. Сент-Джон встал и поднес клочок к моим глазам. Я прочла написанные тушью моим почерком слова «Джейн Эйр», без сомнения, плод минутной рассеянности.

– Бригс написал мне о некой Джейн Эйр, – сказал он. – Объявления адресовались некой Джейн Эйр. Мне же была известна Джейн Эллиот, хотя некоторые подозрения у меня и появились. Однако лишь вчера они превратились в уверенность. Вы признаете, что это ваша настоящая фамилия, и отказываетесь от вымышленной?

– Да-да! Но где мистер Бригс? Возможно, ему о мистере Рочестере известно больше, чем вам?

– Бригс в Лондоне, и я весьма сомневаюсь, что он вообще хоть что-то знает о мистере Рочестере. Его интересует не мистер Рочестер. Вы же, отвлекаясь на пустяки, забыли о главном и не спросили, почему мистер Бригс вас разыскивал, что ему нужно от вас.

– Ну так что же ему нужно?

– Всего лишь сообщить вам, что ваш дядя, мистер Эйр, проживавший на Мадейре, скончался, что он оставил свое имущество вам и что вы теперь богаты. Только это, и ничего более.

– Я? Богата?

– Да, вы богаты. И очень.

Наступило молчание.

– Конечно, вы должны доказать, что вы – это вы, – вновь заговорил Сент-Джон. – Впрочем, это не составит никакого труда, и вы сможете сразу же вступить во владение своим наследством. Оно вложено в английские ценные бумаги. Завещание и все необходимые документы у Бригса.

Да, карта выпала самая неожиданная! Читатель, это чудесно – за единый миг перенестись из бедности в богатство, очень чудесно! Однако сразу постичь случившееся и обрадоваться никак не возможно. В жизни выпадают другие счастливые случайности, гораздо более волнующие и дарящие восторг. Подобное же – сугубо материально, весомо, в нем нет и тени идеального. Все следствия столь же материальны и весомы и гасят бурные проявления радости. Услышав, что тебе досталось богатство, ты не прыгаешь, не пляшешь, не кричишь «ура!». Задумываешься о ложащихся на тебя обязанностях и ответственности, начинаешь прикидывать, что и как. На фундаменте удовлетворения вырастают серьезные заботы, и мы сдерживаемся и обдумываем выпавшую нам удачу, хмуря брови.

Кроме того, слова «наследство», «завещание» сопутствуют словам «смерть», «похороны». Мой дядя, узнала я, скончался – мой единственный родственник. С тех пор, как я услышала о его существовании, во мне теплилась надежда, что когда-нибудь я его увижу, теперь же ей не сбыться никогда. И ведь эти деньги достались только мне – а не мне и моим обрадованным близким, только мне, мне одной! Без сомнения, богатство – большое благо, а независимость чудесна – да, вот это я почувствовала, и мое сердце воспрянуло.

– Наконец ваш лоб разгладился, – сказал мистер Риверс. – Я было подумал, что вы посмотрели на Медузу Горгону и превратились в камень. Может быть, теперь вы осведомитесь, как велико ваше состояние?

– Как велико мое состояние?

– О, сущие пустяки! Даже не стоит упоминания – по-моему, двадцать тысяч фунтов, но это же мелочь!

– Двадцать тысяч фунтов?

Еще одно потрясение – я думала о четырех-пяти тысячах. У меня на миг в буквальном смысле слова перехватило дыхание. Мистер Сент-Джон, чьего смеха я еще ни разу не слышала, теперь засмеялся.

– Ну-ну! – сказал он. – Если бы вы совершили убийство, а я сообщил бы вам, что вы изобличены, вряд ли у вас на лице отразился бы больший ужас.

– Такая большая сумма… Вы не думаете, что произошла ошибка?

– Никакой ошибки нет.

– Возможно, вы неверно прочли цифры, возможно, там две тысячи.

– Сумма написана буквами: «двадцать тысяч».

Я вновь почувствовала себя как человек со средним аппетитом, которого одного усадили за обеденный стол, уставленный угощением для ста человек. Мистер Риверс встал и надел плащ.

– Не будь ночь такой бурной, – сказал он, – я бы прислал Ханну составить вам компанию. У вас такой несчастный вид, что вам не следовало бы оставаться одной. Однако Ханна, бедная женщина, не сумела бы перебираться через сугробы с такой же ловкостью, как я. У нее ноги не столь длинные. А посему мне придется оставить вас вашей печали. Спокойной ночи.

Он поднял щеколду, но тут меня осенила неожиданная мысль.

– Погодите! – воскликнула я.

– Ну?

– Мне непонятно, почему мистер Бригс написал вам обо мне? Откуда он вас знает и почему решил, что вы, живя в такой глуши, сможете помочь ему отыскать меня?

– О, я же священник, – ответил он, – а к нам часто обращаются при необычных обстоятельствах.

Вновь скрипнула щеколда.