Джеймс Хэрриот. Биография - [146]

— Я переселюсь завтра, — сказал он и исчез так же внезапно, как появился.

Живым я его больше не видел.

На следующее утро Дональда нашли в «Саутвудс-Холле». Он был в коме. Он принял большую дозу барбитуратов, оставив наспех нацарапанную записку, в которой просил не реанимировать его. Тут же приехали его дети, Алан и Дженет, и, проведя пять дней между жизнью и смертью, он тихо скончался.

Как ни странно для такого жизнелюбивого человека, как Дональд, но его смерть в некотором роде не была неожиданной. Много лет назад, когда я только поступил на работу в клинику, Дональд однажды с воодушевлением рассказывал мне об эвтаназии. В конечном счете разговор перешел на смерть и места для могил. Не самая приятная тема для молодого человека двадцати четырех лет от роду.

Незадолго до этого один из знакомых Дональда внезапно умер во время обеда в Ротари-Клубе, и я сказал ему:

— Неплохой способ уйти из жизни. Пожил он хорошо и умер за своим любимым занятием — едой!

— Я знаю способ получше, — заявил Дональд.

— Да? Какой?

— Получить выстрел в затылок, лет в девяносто, от ревнивого мужа!

В продолжение нашего не совсем здорового разговора он сказал:

— Когда я умру, Джим, я хочу, чтобы меня похоронили в Саутвудсе, на поле за сосновым лесом около третьих ворот, тех, что выходят к подножию холма.

— Превосходное место, — заметил я.

— Ты правда так думаешь?

— Да!

Никогда не забуду его непринужденный ответ:

— Я приберегу тебе местечко рядом с собой!

Дональд умер не от руки ревнивого мужа. Он оборвал свою жизнь собственными руками, сохранив верность идее эвтаназии.

В июле в тирской церкви организовали поминальную службу по Дональду и Одри, затем были поминки в «Саутвудс-Холле». С тяжелым сердцем я оглядывал обширные угодья вокруг чудесного старого дома, где я так хорошо проводил время, но когда мой взгляд наткнулся на то поле за сосновым лесом у подножия холма, я невольно улыбнулся, вспомнив о Дональде. Он был одним из самых удивительных и невозможных людей из всех, кого я знал. В моей памяти еще свежи были мучения, которые он нам доставлял, когда мы уговаривали его, восьмидесятилетнего старца, выйти на пенсию. Многие люди говорили, что никто, кроме Альфа, не смог бы так долго с ним работать, но у Дональда было множество прекрасных качеств.

Всего за несколько недель до смерти отец вспоминал о своей работе с ним. Я спросил его, как он все эти годы справлялся с сумасбродством Дональда. Отец немного помолчал, прежде чем дать ответ.

— Даже не знаю, но вот что я тебе скажу. Нам было чертовски весело вместе, и с самой первой нашей встречи я знал, что он никогда не нанесет мне удар в спину.

Отец вновь погрузился в свои мысли, а потом продолжил характеристику своего незабываемого партнера. Его лицо расплылось в улыбке.

— Где бы еще я нашел такого бесподобного персонажа для своих рассказов?

Думая о Дональде, я прежде всего вспоминаю человека, неспособного на подлость, надежного коллегу, не сказавшего ни единого дурного слова о своих товарищах по профессии, и человека, очаровательного в своей скромности. Он развлекал нас не победами, а поражениями, и я хорошо помню его слова: «Я совершил все ошибки, какие только можно было совершить. Слушайте меня, и вы многому научитесь!»

В моей памяти навсегда остался образ человека, окруженного аурой юмора и смеха, и всякий раз, когда я думаю о нем, я улыбаюсь — как улыбался мой отец, который много лет провел в обществе одной из самых ярких и замечательных личностей, повстречавшихся ему на жизненном пути.

Хотя тихие, скромные похороны — это именно то, что желал бы отец, мы понимали, что многие люди хотели бы с ним проститься. Поэтому через восемь месяцев после его смерти, 20 октября 1995 года, в величественном Йоркском соборе прошла поминальная служба по Джеймсу Альфреду Уайту. Это было незабываемое событие не только благодаря трогательной службе и возвышенной музыке: в тот день собор был наполнен не печалью, а смехом. Это было воистину торжество жизни, которая для многих столько значила.

Крис Тимоти и Роберт Харди виртуозно прочитали отрывки из произведений Джеймса Хэрриота и П. Г. Вудхауза. Я выступил с речью, Эмма, дочь Рози, тоже прочитала отрывок, и Алекс Тейлор трогательно почтил память своего старого друга. Моя дочь Зои играла на трубе во время церемонии в составе духового оркестра школы Св. Петра. Они также сыграли вариацию на основную музыкальную тему из «Всех созданий — больших и малых», которую специально для этого случая написал учитель музыки школы Св. Петра Эндрю Райт.

На службе присутствовали две тысячи триста человек. Были члены Королевской коллегии ветеринаров, Британской ветеринарной ассоциации и многих других профессиональных объединений. Пришли представители издательского мира, а также многочисленные друзья, клиенты практики и бывшие помощники, которые многому научились у отца, делая первые неуверенные шаги на своем профессиональном пути.

Поклонники книг отца приехали со всех концов страны — от Шотландии до южного побережья Англии. Многие хотели отдать дань уважения человеку, который, через свои книги, стад для них другом. Отец до самого конца не переставал удивляться своему успеху, и я тоже был поражен масштабами его популярности во время поминальной службы в соборе. Мне выпала большая честь быть сыном человека, который, начав с нуля, очень многого добился, — человека, ради которого столько людей пришли в Йоркский собор.