Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007 - [2]
Одна теория состояла в том, что «настоящий» Джеймс Бонд был капитаном королевской морской пехоты, личность и подвиги которого вдохновили Флеминга. Другая — в том, что Флеминг тщательно изучил карьеру двойного британского агента Джеймса Мортона, тело которого было обнаружено в отеле «Шеферд» в Каире в 1962 году. Были и другие слухи. Однако никакие из них не выдерживали критики, и не могли заставить меня изменить своё отношение к тому, что Джеймс Бонд — это и есть Ян Флеминг. Тогда я получил второе письмо от таинственной мисс Кюнцлер из Вены. Оно прибыло спустя приблизительно три месяца после того, как я написал ей ответ, и в нём мисс Кюнцлер извинялась за задержку, сославшись на проблемы со здоровьем. (По всем данным, на тот момент ей было около шестидесяти пяти). На сей раз письмо было более коротким. В нём указывалось, что последний раз мисс Кюнцлер видела Джеймса Бонда на празднике в Кицбюэле в 1938 году. Также она добавила, что он написал ей несколько писем после праздника, и всё. Когда ей станет лучше, она найдёт их и перешлёт мне, приложив к ним и некоторые фотографии. И несомненно, должны быть люди, знавшие Джеймса Бонда в Итоне. Почему бы мне не связаться с ними? Я ответил ей немедленно, прося выслать мне указанные письма. Ответа не последовало.
Я написал ей ещё несколько раз — опять безуспешно. Тогда, следуя её совету, я решил проверить возможные свидетельства относительно юного Бонда в Итоне. Флеминг объявился в Итоне осенью 1921 года. Данных о возрасте Джеймса Бонда у меня не было, кроме, разве что, высказывания мисс Кюнцлер о том, что он был моложе Флеминга. Я проверил все данные за двадцатые годы. Отдельные Бонды мне попадались, но ни одного из них не звали Джеймсом, и никто из них не побывал в старом доме Флеминга. Было ясно, что мисс Кюнцлер ошибалась, однако заинтригованный, я решил проверить и тридцатые годы. Неожиданно я некоего Джеймса Бонда, который был записан в пансион Слейтера* осенью 1933-го. Он числился в списке более двух лет, после чего исчез из него в 1936-ом, весной. Сам по себе этот факт ещё не доказывал утверждения мисс Кюнцлер, но и пройти мимо него я уже не мог. Джеймс Бонд, побывавший в Итоне, определённо существовал, но он казался мне слишком молодым, чтобы быть знакомым с Флемингом. Было маловероятным, чтобы человек его возраста мог быть связан с Секретной службой к 1937 году. Попытавшись разузнать побольше об этом пареньке, я потерпел неудачу. Секретарша в школьном офисе сказала мне, что данных на него нет — ни о нём, ни о его семье. Она порекомендовала мне связаться с Обществом выпускников Итонского колледжа. Я связался с ними, но вновь безуспешно. Всё, что они смогли мне предложить — это список некоторых ровесников Бонда.
Я написал восемнадцати из них. Шестеро ответили, сказав, что помнят такого. Равнодушного к учёбе, но физически сильного, тёмноволосого и довольно буйного. Друзей у него не было, и он никого не боялся. О его домашней жизни и о его родственниках никакой информации не было. «У меня было подозрение, — писал один из респондентов, — что мальчик пережил какую-то семейную потерю. Я не знаю подробностей, но судя по душевному состоянию парня, было похоже, что всё обстояло именно так».
Читатели книг Флеминга, конечно, помнят факты из некролога о Джеймсе Бонде, предположительного составленного М., в романе «Живёшь лишь дважды». Согласно этому некрологу, карьера Джеймса Бонда в Итоне была «кратка и непримечательна».
Ни в одном из писем не была указана причина, по которой Джеймс Бонд покинул Итон (которая по версии М. была «проблемой с гувернанткой одного из учащихся»). Но были две другие интересные параллели.
Согласно М., родители Бонда погибли, совершая восхождение в Альпы, и мальчику тогда было всего одиннадцать лет. Также в некрологе было отмечено, что парень был атлетического сложения и склонным к уединению.
Конечно, всё это могло быть лишь совпадением, но всё же весьма странным. И я решил проверить данные некролога. Согласно им, после проблем в Итоне, провинившийся Бонд был переведён в Феттес, в школу, в которой учился его отец. Естественно, я написал секретарше той школы письмо с просьбой дать мне какую-либо информацию о Бонде — мальчике, который, возможно поступил в их школу в 1936-ом. Но прежде чем я получил ответ, прибыло другое письмо, которое изменило всё. В большом коричневом конверте со штампом венской почты было короткое официальное сообщение от австрийского адвоката. В нём говорилось, что его клиент фрейлейн Кюнцлер, проживающая по адресу Фридрих-плац, 27, скончалась от болезни три недели назад. Разбираясь с её документами, он обнаружил записку о том, что в мой адрес необходимо было выслать некую фотографию. Фотография прилагалась. Это был увеличенный чёрно-белый снимок туристов на фоне гор. Одним из туристов была симпатичная молодая блондинка, а рядом с ней стоял человек, в котором я без труда узнал Яна Флеминга. По другую сторону от девушки был высокий симпатичный темноволосый парень, лет восемнадцати-девятнадцати. Все трое выглядели очень серьёзными. Я повернул фотографию. «Это единственное фото, которое я смогла найти, — было указано на обороте. — Писем я так и не нашла, но эти два человека и есть Джеймс и Ян в Кицбюэле в 1938-ом. Девушка — это я, хотя сейчас вы вряд ли признаете в ней меня».
