Джеремия - [2]

Впоследствии Джереми без радости вспоминал выражение лица падающего, но тот поступок и тогда, и сейчас казался ему справедливым. Этот человек пытался убить его. Око за око, зуб за зуб.

* * *

Вскоре после того случая он и попал на каменную луну Мирамар. Первыми камнедобытчиками Мирамара были коммунисты. Они застолбили этот спутник Бриарея, основали мраморное дело и установили на площади памятник. Они высекли из цельной красной и чёрной скалы монастырь, похожий на пчелиные соты. С тех пор, как его учителя покинули Мирамар, Джереми жил в этих сотах совсем один. Он не помнил, видел ли когда-либо живых пчёл, но коммунисты оставили в монастыре часть своей библиотеки, и у него не было недостатка в источниках информации. К примеру, он знал, что настоящие монастыри, не считая языческих и православных — это гитовская форма жизни. Гитами традиционно называли людей, готовых жертвовать чужой свободой и жизнью во имя иррациональных «истин». В последние двадцать лет это прозвище прочно закрепилось за католическими фундаменталистами Пакс Романы. Новости не сообщали ничего хорошего ни о гитах, ни об их формах жизни, ни об их монастырях, и Джереми, зная людей и в особенности вавилонян, ожидал, что старые соты с благословения нового мэра получат новое имя.

Но вавилоняне блюли традиции Мирамара. Коммуна, разбогатев, сдала астероид в аренду вавилонской корпорации и в полном составе улетела на Буковину, чтобы начать там новую жизнь. Специальный пункт в арендном договоре предусматривал неприкосновенность стоящего на Старой площади памятника. Проведя с вавилонянами несколько земных лет, Джереми понял, что коммунисты перестраховались: памятнику ничего не грозило. Вавилон не испытывал страха перед монстрами ушедших эпох, тем более сейчас, когда прямо по курсу истории возник новый чудовищный айсберг, Пакс Весперия Романа, империя гитов.

* * *

Человек, который пытался убить его, был гитом или чем-то очень похожим. С тех пор Джереми больше не встречал гитов, однако держал их в уме, помня, что это его враги. Вражда основывалась на двух причинах. Он был оптимен, существо, порождённое гентехнологией и с точки зрения гитов не имеющее права на жизнь. К тому же он был гиперборейцем, а с точки зрения гитов носители этой веры должны были искупать свои убеждения как можно более мучительной смертью. Джереми внимательно следил за ходом вялотекущей войны Вавилона и Буковины против гитов и союзной им нелюди. Он знал, что ему рано или поздно придётся иметь дело с этим врагом, и вовсе не удивился, когда Пакс Романа явилась по его душу.

Стоял вечер, и маленькое жёлтое солнце беззвучно тонуло за Бриареем. Джереми закончил свою пробежку по старому карьеру и бродил по Красной Площади, то и дело пиная носком сапога редкие мраморные обломки. С одной стороны над площадью нависла глыба монастыря, с другой полукругом расположились склады. Красная Площадь была громадной, как несколько футбольных полей. Перед открытием старого карьера с неё снимали пласты камня, а теперь сюда садились корабли, и её поверхность сверкала горькой коркой расплавленного и вновь застывшего кварца. Джереми поднял голову, уловив движение в высоте. Над площадью парили три корабля. Один уже миновал силовое поле Мирамара, и нанопластик расползся в стороны, пропуская гостей.

Два из трёх кораблей сели, и Джереми понял, что гости — к нему. Может быть, на это указали вечерние тени. Один корабль был буковинский истребитель класса «Призрак», изящный, небольшой, чёрный, словно космическая пустота. Второй «Призрак» зоркой страж-птицей парил над Мирамаром. А последний корабль был грозен и неуклюж. На его стальном брюхе белела эмблема — вычурный крест с венчающей его аляповатой короной. Это был гитовский корабль.

Из «Призрака» вышли два офицера, и Джереми узнал одного из них: это был Адриан Северин, командир Первой Оборонной Армии Буковины. Северин тут же, издалека поприветствовал Джереми взмахом руки. В это время из гитовского корабля вылезло чудо в латах. Это был самый настоящий рыцарь — высокий, крепкий человек, одетый в средневековые доспехи из блестящего металла и вооружённый стильным длинным мечом. За спиной рыцаря висел боевой топор, а на груди был нарисован белый крест. Джереми видел такие костюмы во множестве фильмов.

Северин, его адъютант и рыцарь приблизились к Джереми, и командарм сказал:

— Приветствую тебя, брат!

Он был неожиданно молод, светлоглаз и светловолос, и весь его облик лучился несокрушимой внутренней силой. У него был звучный голос боевого командира. На воротнике Северина была нашита руна Кермат.

— Радуйся и ты, брат, — ответил Джереми.

Он впервые видел командарма лицом к лицу и внимательно рассматривал его, не обращая внимания на чудо в латах. Что-то обеспокоило его в Северине, но что?

— Было бы чему радоваться, — Северин улыбнулся. — Вот тут господин благородный крестоносец приехал в ваше захолустье, чтобы убить дракона. Тебя.

— Вот как.

Джереми сразу всё понял. В глазах гитов он был сатанинской машиной, настоящим творением Рана, и этот человек в доспехах получил приказ убить его в поединке. Камеры корабля должны были заснять бой. Если католический крестоносец сумеет убить американского оптимена, да ещё в более-менее честном бою, для гитов это будет отличный пиар. Пиар за счёт противника, потому что вавилонские СМИ тоже не преминут раструбить об этом деле на полгалактики. Дело за малым: убить американского оптимена в более-менее честном бою. Джереми глянул на рыцаря, потом на себя — лёгкие сапоги и штаны, спортивная сорочка… Почему это гиты решили, что дело выгорит?