Джеральд Даррелл - [11]

Знает ли читатель, что в Греции существуют острова, которых не существует на карте? Может их действительно нигде нет, кроме воображения человека. Пусть будет так. Зачем искать обидчивых людей, могущих придти к тебе и устроить показательную акцию. Дарреллом выбрана нейтральная часть морской суши, где редко показываются туристы. Там живёт семья англичан и, разумеется, греки. Пока представителям Туманного Альбиона нечем заняться, они наблюдают за общей ситуацией на острове: крестьяне бедствуют, ремесленники халтурят, полицейская служба не видела ни одного преступления за последние n-лет, а мэр душит людей, сперва одалживая деньги, чтобы в худший период потребовать всю сумму обратно, угрожая забрать имущество.

Вот мэр-то и стал источником проблем, на свою беду связавшись с другом англичан. Маленькие британцы всегда найдут выход из ситуации, когда требуется защитить справедливость. В привычной манере соотечественников, они примутся за решение проблемы чужими руками, если кого и обвиняя, то единственного опасного врага на тот момент — коммунизм. Читателю уже смешно увидеть столь серьёзные обвинения в книге, рассчитанной на детскую аудиторию. Но это и является самым смешным. Даже в краже ослов на малом греческом острове виновная сторона обозначена более явного, чему верят все без исключения. Надо ли говорить, что британцы добьются им нужного, так и не доказав причастность коммунизма к преступлению.

Оставим понимание этого момента жителям бывших коммунистических стран, продолжающих ощущать на себе схожий гнёт в виде обвинений, когда предприимчивые британцы или иные государства, исповедующие схожую схему ведения политики, добиваются нужного результата, пугая уже не коммунизмом, а, допустим, мифическим ростом угрозы со стороны якобы враждебных к ним стран.

Читатель скажет: «Разве можно под таким углом подходить к понимаю сюжета детской книги?» И окажется в числе заблуждающихся. Не просто можно, а обязательно нужно видеть подобное. Опять же, понимание зависит от желания оное увидеть в тексте. Представитель Западного общества таковой намёк не поймёт, сочтя его ложью, и обязательно обидевшись. А что же тогда греки? Они себя не чувствуют обманутыми? Или на них сказывается эффект Даррелла, ведь определённым людям британцы в «Ослокрадах» всё-таки помогли, наказав на крупную сумму других, но точно таких же греков.

Первая беллетристика Джеральда оказалась продуманной. Она найдёт спрос для читателя любого уровня. Эта история понравится детям, от неё будут в восторге образованные люди. Не много ли похвалы Дарреллу? Почему бы и не похвалить, если кому-то удалось рассказать правду о своих же согражданах, придав ей не вид коварства, а самого настоящего благородства? Иногда британцы действительно спешат помочь друзьям, пока они не вырастут и не станут смотреть на мир с некоторой степенью надменности. Нужно ловить тот момент и любоваться им. Акт дружеского протягивая руки бесценен — хотелось бы видеть его и тогда, когда он совершается от чистого сердца.

Рози — моя родня (1968)

Любая хорошая история должна быть изложена на бумаге. И любая плохая история должна быть изложена тоже. Потребуется опытный писатель, для которого слово «нарратив» не является пустым звуком. Тогда повествование заиграет яркими красками, поскольку ложка правды дополняется бочкой вымысла. Изменению подвергнется суть всей истории, ведь читателю требуется прежде развлечение, а уже после пища для размышлений. Поэтому стоит начать с чего-нибудь привлекающего внимание: например, со слонихи — любительницы пропустить кружечку пива. А после дополнить путешествием куда-нибудь, чтобы было увлекательно. И только потом открыть читателю реальную сторону действительности, согласно которой окажется, что животное-уничтожитель не может быть отрицательным персонажем.

Даррелл утверждает, похожий случай имел место быть на самом деле. У него есть знакомый, получивший слона. Как связано дальнейшее с тем знакомым — неизвестно. Джеральд позволил себе задействовать фантазию, в результате чего действующие лица зажили собственной жизнью. Не лучшей из возможных, но такой, какую им определил Даррелл. События стали неизбежными, и шли к тому, от чего держатель слона на страницах произведения стремится быть в стороне. Коли дядюшка завещал ему слона, а слон оказался с подвохом, то идти читателю следом за этой парой, наблюдая эпизоды случайного употребления алкоголя с последующим дебошем, вплоть до счастья перед последней точкой.

Джеральд проявил излишнюю усидчивость. Сцены растянуты до невозможности, когда всё понятно и желается видеть продолжение, Даррелл вёл неспешные диалоги. Ему требовался объём? Или он таким образом стремился оправдать очередное действующее лицо, лишённое адекватности? Кроме того, тщательно рассказанное — будет рассказано ещё раз. Нельзя пьяного слона обвинить в разрушениях, а его хозяина — в неумении справляться с порученным ему животным. Нужно сделать так, дабы путешествие главного героя имело оправдание. И Даррелл постарался доказать читателю, что всякая проказа допустима, если её совершают симпатичные создания.