Джентльменское соглашение - [3]

— Кого? — не понял Дронго.

— Главный Аптекарь, — улыбнулся Мнацаканов. — Наша фармацевтическая промышленность уже давно поделена между основными игроками на этом рынке. Есть небезызвестный Брынцалов, он даже выдвигался кандидатом в президенты России, есть Шпигель, которого все знают как тестя Баскова, есть еще один деятель культуры, который тоже занимается аптеками. Но эти трое уступают Главному Аптекарю. Самому крупному владельцу целой сети аптек и фармацевтических заводов, главному лоббисту и известному меценату. Вы, наверно, о нем слышали — Марк Семенович Миксон. Его фотографии часто появляются в нашей газете.

— Конечно, слышал. Но его здесь нет.

— Нет. Марк Семенович обычно летает на своем собственном самолете. Возможно, он вылетит в Лондон отдельно от этой группы. Интересно узнать, что именно они затевают, — вздохнул Мнацаканов.

Дронго увидел, как поднялся Мальсагов и прошел в сторону туалета. Дронго взглянул на часы. До посадки оставалось совсем немного. Лететь будут долго. Отсюда до Лондона больше четырех часов. Он извинился и встал, проходя в сторону мужского туалета. И боковым зрением увидел, как почти сразу за ним из-за стола поднялся Каплинский. Дронго вошел в туалет и подошел к умывальнику. Каждый раз перед полетом он чувствовал себя не совсем хорошо, словно осознавая, как неприятно ему будет провести в кресле столь длительное время. Он наклонился, чтобы умыться. И в этот момент услышал за спиной шум открываемой двери. Дронго поднял голову. В зеркале он увидел вошедшего Каплинского. Тот недовольно взглянул на незнакомца, проходя дальше. И в этот момент позвонил телефон. Он достал аппарат из кармана.

— Слушаю вас, — громко сказал Каплинский, невольно покосившись на Дронго. — Да, — сказал он, выслушав чье-то сообщение. — Я понимаю. Конечно, я буду. Сегодня я вылетаю в Лондон, а завтра в четыре успею к вам подъехать. Нет, я не смогу остаться на ужин. Но в четыре я у вас буду. До свидания, — он убрал телефон.

Дронго достал носовой платок, чтобы вытереть лицо, и вышел из туалета. Когда он возвращался на свое место, Мнацаканов уже беседовал с кем-то из очередных гостей VIP-зала. Журналист чувствовал себя в подобном месте, словно на светском рауте. Дронго усмехнулся. Кажется, он понял, почему Мнацаканов назначил встречу именно в этом месте.

Мальсагов и Каплинский все еще не появлялись. Дронго подошел к стойке бара и попросил дать ему бутылку воды. Протянул деньги. Получил сдачу. И в этот момент рядом оказалась Жанна Вебер. Она тоже попросила бутылку воды. Девушка, стоявшая за стойкой, протянула бутылку сначала Дронго, так как он попросил ее первым и уже успел заплатить. Дронго взял бутылку и протянул ее стоявшей рядом с ним молодой женщине. Их взгляды встретились.

— Вы тот самый тип, о котором все говорят? — бесцеремонно спросила она. У нее были бездонные зеленые глаза. И холодная рука.

— Не знаю, о каком именно типе вы говорите, — ответил он, выдержав ее взгляд.

— Частный детектив. Наш местный Шерлок Холмс, — пояснила она без тени улыбки. — Я много про вас слышала.

— Надеюсь, что ничего плохого.

У нее за спиной стоял телохранитель.

«Странно, — подумал Дронго, — ведь она могла попросить кого-то из этих парней принести ей воды или позвать официантку».

— Сколько я должна за бутылку? — неожиданно спросила она у Дронго.

— Вы собираетесь мне заплатить?

— Нет. Просто хотела узнать цену. В этой жизни нужно точно знать цену всему, что вам предлагают, — пояснила она и, повернувшись, пошла на свое место.

Дронго заплатил за вторую бутылку воды и вернулся на свое место. До посадки оставалось несколько минут. Мнацаканов закончил разговаривать с неизвестным полным господином, улетавшим в Тель-Авив, и подошел к Дронго.

— Пообещайте мне, что сразу перезвоните, если сумеете узнать в самолете, почему они решили отправиться в Лондон такой компанией, — возбужденно зашептал Мнацаканов. — Честное слово, я буду вашим должником.

Дронго рассеянно взглянул на журналиста. Ему меньше всего хотелось узнавать тайны этих людей и вообще вмешиваться в их жизнь. Один из охранников жестом подозвал к себе Мнацаканова, и они отошли в угол. Через минуту журналист вернулся.

— Богатые люди всегда неохотно расстаются с деньгами, — довольным голосом сообщил он. — Как хорошо, что я назначил вам встречу прямо здесь.

Дронго молча смотрел на него.

— Дали тысячу долларов, — пояснил Мнацаканов, — чтобы я забыл, с кем Парыгин вылетает в Лондон. Я, конечно, забуду… Что делать? Жизнь такая дорогая. А у кого брать деньги, если не у этих «хозяев новой жизни»?!

— Или их слуг, — не выдержал Дронго.

— Или их слуг, — весело согласился Мнацаканов. — От нас часто зависит, как мы подадим того или иного политика или банкира.

Он мог бы добавить и детектива. Но Дронго не хотел больше с ним разговаривать. Он сухо кивнул на прощание и пошел на досмотр. Мнацаканов выдавил из себя какую-то жалкую улыбку. Дронго стало грустно. Журналист был прав. В этом мире уже давно все покупалось и продавалось.

Но ни он, ни все знающий журналист, ни пятеро членов группы — трое мужчин и две женщины, — отправляющиеся в Лондон, еще не предполагали, как тесно переплетутся их судьбы. И Дронго примет участие в новом расследовании, которое потрясет английскую столицу.