Джентльменское соглашение - [10]

В половине седьмого он уже был в зале, прекрасно понимая, что для такой игры здесь отведут отдельную комнату. Войдя в зал, обнаружил, что пришел не первым. Здесь уже находились Мальсагов со своей спутницей и Палийчук со своими людьми. Их было несколько человек, и сразу было заметно, что они охраняют именно своего шефа.

Жанна подошла к Дронго. На ней были светлые брюки из льна, полупрозрачная блузка и надетая сверху рубаха из хлопка, доходившая до колен. Дронго знал, что такие рубахи обычно назывались «джелабами» и надевались через голову. Это было влияние на европейскую моду марокканских мотивов.

— Добрый вечер, — приветливо поздоровалась она, — я вижу вы решили появиться чуть раньше назначенного срока.

— Как и вы, — заметил Дронго. — Я думал, что вас не возьмут на эту игру.

— Почему вы все время говорите мне гадости? — нахмурилась Жанна.

— По-моему, комплимент. Вы сами сказали мне вчера, что являетесь свободным и независимым человеком, чтобы ходить с кем-то в паре. А игра касается только пятерых мужчин. Я считал, что вам будет просто неинтересно.

— Мне очень интересно, — прошептала Жанна. — Или вы считаете меня дурой? На кону пятьсот миллионов долларов. О такой игре будут рассказывать нашим внукам.

— У меня их пока нет, — заметил Дронго.

— Я сама попросила Саида взять меня на игру, — с вызовом заявила Жанна.

К ним подошел Мальсагов. Он был в темно-сером костюме в широкую полоску и традиционной светлой рубашке без галстука.

— Добрый вечер, — сказал он, протягивая руку. — Спасибо, что пришли.

Дронго пожал ему руку. Было заметно, что Саид уже начал нервничать. Сидевший за столом Палийчук, который решил сыграть в рулетку, внешне выглядел невозмутимым. Дронго обратил внимание на руки игравшего. У него были короткие толстые пальцы с обгрызенными ногтями. Очевидно, хорошие манеры Палийчуку давались с большим трудом.

— Это тот самый дететив, — показал на Дронго Мальсагов. Палийчук посмотрел на Дронго и вдруг… вдруг его узнал. Он вспомнил, что видел вчера этого господина в казино. Палийчук понял, что Дронго наверняка мог увидеть его вчерашнюю встречу. У него дрогнули и куда-то затравленно метнулись глаза. Но всего лишь на мгновение. Затем он широко улыбнулся.

— Очень рад, — сказал он, поднимая свою короткую руку. — Надеюсь, что вы будете объективным судьей. Но в конце концов это наша игра, и посторонние могут только наблюдать, не вмешиваясь.

Произнеся эту фразу, он смотрел в глаза Дронго, словно давая понять, как именно тому следует себя вести.

— Сколько вы ему пообещали? — спросил он у Мальсагова.

— Пятьдесят или семьдесят тысяч, не знаю точно. Николай Николаевич договаривался.

— Пусть будет сто, — Палийчук смотрел на Дронго, и его почти прозрачные глаза излучали угрозу и предостережение. — Я думаю, наш эксперт не возражает. Или вы возражаете?

Дронго понял, что его предостерегают. Чтобы он промолчал о вчерашней встрече. Он увидел, как усмехнулась Жанна, словно обрадовавшись, что узнала цену этого гордеца. Как внимательно следит за ним Палийчук. Как насторожился Мальсагов. Дронго подумал, что нужно как-то определиться, попытаться возразить, но в этот момент в зал вошел еще один мужчина. Он был среднего роста, полноватый, лысый. Имел крупные черты лица. Бросалась в глаза запоминающаяся родинка на правой щеке. Вошедший появился в сопровождении нескольких мужчин, очевидно, телохранителей и помощников. Неизвестный сразу направился к Палийчуку. Тот поднялся при его появлении. Вошедший кивнул всем и направился в комнату, которую заранее приготовили для игры. Следом прошел Палийчук, поспешил Мальсагов.

Жанна, увидев, что все вышли, снова подошла к Дронго.

— За сто тысяч ваш идеализм поколеблен, — торжествующе произнесла Жанна. — Я так и думала. Все дело лишь в цене.

— Вы все время пытаетесь определить некий уровень моего падения, — усмехнулся Дронго. — Вы слышали, что мне предложили эти деньги, но это не значит, что я согласился их принять.

— Но вы промолчали, — заметила она.

— Совсем по другим причинам. Последним пришел Миксон?

— Он самый. Наш главный мозг и главный заводила всей этой веселой компании, — несколько нервно произнесла Жанна.

— А вы разве не пойдете туда? — спросил Дронго.

— Не знаю, — ответила она. — Если позовут, пойду. Пока не позвали. Вы же видите, даже их помощники остались в общем зале. И вы тоже пока сидите рядом со мной.

— Жду Парыгина с Каплинским, — пояснил Дронго. — Это они предложили мне принять участие в их игре. Когда они приедут, тогда мы и решим вопрос о моем участии.

— Вы такой скромный и благоразумный, — заметила Жанна. Она наклонилась совсем близко и зашептала почти в ухо: — А мне не нравится быть скромной. И благоразумной я уже давно не была, иначе вылетела бы в трубу. Если я смогла выжить в Москве после девяносто восьмого, значит, уже ничего не боюсь. И никого. Где вы остановились?

— В этом отеле.

— У вас хороший вкус, — невозмутимо заметила она. — И, очевидно, много лишних денег. Мой вам совет — держитесь подальше от этой компании.

Она поднялась и жестом попросила принести ей выпить. Дронго обратил внимание, что она заказала какой-то модный коктейль. Он попросил принести ему минеральную воду без газа. Оставалось около десяти минут, когда приехал Парыгин. Он был в темном костюме, рубашка с манжетами, бриллиантовые запонки, черно-красный галстук в полоску. Символ респектабельности и надежности. Рядом была Евгения Тарутина. Она надела вечернее черное платье. У актрисы хороший вкус и не менее хороший спонсор. В руках у нее небольшая сумочка и подобранная к ней пара обуви на высокой шпильке. Тарутина, ничего не спрашивая, просто прошла следом за своим другом в комнату, куда он направился, войдя в зал. Жанна недовольно фыркнула. Ей было неприятно, что Саид забыл о ней. Но едва Парыгин скрылся за дверью, как из этой комнаты вышел Мальсагов, который поманил к себе Жанну. И показал знаками, чтобы пропустили Дронго.