Джеки Чан. Я счастливый - [114]
Услышав это, Джоан согласилась.
На следующий день они прилетели. Когда Джейси пришел на съемочную площадку, он вовсе не бросился ко мне в объятия, как я рассчитывал. Он сразу же лег на снег и пролежал так очень долго. А я стоял в стороне и ждал его.
Когда он немного привык к снегу, я стал учить его кататься на лыжах, водить снегоход и подобным вещам. Джейси очень умен, он все схватывал на лету. Посмотрите на наши фотографии оттуда, и вы поймете, насколько мы были счастливы.
>Джейси впервые увидел снег.
В нашем архиве еще есть несколько фотографий, на которых Джейси играет в баскетбол. Тогда у него еще были длинные волосы, и он жил в Америке.
Все говорили, что он отлично играет в баскетбол, особенно хорошо ему удавались трехочковые броски. Но я не верил, что он и правда настолько силен.
Однажды я сказал ему: «За один заброшенный в корзину мяч я заплачу тебе тысячу долларов, если ты забьешь подряд десять трехочковых, дам десять тысяч, но если хоть один упадет, это не считается». Он согласился и немедленно занял позицию, а я должен был подбрасывать ему мяч. Он забросил один, затем второй… И так уже девять подряд! Когда же дошло дело до десятого, то я специально не подбросил ему мяч, а покатил его по земле. Джейси не ожидал это, он поспешно нагнулся, чтобы взять, а когда выпрямился, чтобы забить, получилось, что он немного сдвинулся с места и при броске не попал в корзину. Джейси разозлился и начал упрекать меня в том, что я поступил нечестно, а я же все смеялся, что чуть не проиграл ему десять тысяч долларов.
Через какое-то время мне захотелось повторить наш спор. «В этот раз я честно подброшу тебе десять мячей подряд, забьешь десять — получишь десять тысяч», — предложил я ему. В итоге он действительно забил десять трехочковых подряд. И после того, как последний мяч попал в корзину, он даже не повернулся ко мне, а сразу же сказал Джоан: «Папочка должен мне десять тысяч долларов!»
А Джоан, в свою очередь, принесла бумагу и заставила меня написать расписку.
В конце концов эти десять тысяч долларов я отдал Джейси только тогда, когда ему исполнилось двадцать пять лет.
В то время Джейси вернулся из Америки в Гонконг, и мы начали жить вместе.
Каждый вечер я замечал, что у него всюду горит свет, причем он был включен даже в туалете и кладовой. И тогда я сделал ему замечание, мол, нужно беречь электричество, на что Джейси ответил:
— Пап, но со светом как-то веселее.
— Ты так говоришь, потому что я за это все плачу. Не трать впустую ресурсы. Если завтра ты опять не выключишь за собой свет, я оставлю счет тебе, — пригрозил я.
На следующий день свет опять горел по всей квартире.
А еще через день я позвал электриков, чтобы те поставили для Джейси отдельный электрощит, и сообщил, что отныне он будет самостоятельно платить за свет на своей половине.
С того самого момента он приучился его выключать.
Когда мой сын жил в Америке, о нем часто заботилась Коко Ли. Они проводили вместе время, и вскоре Джейси стал считать Коко своей названой старшей сестрой.
Как-то раз он сказал, что пригласил ее в итальянский ресторан. И вот через некоторое время он позвонил мне:
— Пап, ты не можешь прийти? Коко хочет с тобой увидеться.
— Вы же сидите в своей компании, я-то там зачем? — удивился я.
Но Джейси настаивал, и я сдался. Приехав в заведение, я сразу же понял, что к чему: Коко привела с собой десять с лишним человек, и Джейси позвал меня, чтобы я за всех заплатил. В то время у него почти не было денег.
И тут я увидел, что в ресторане также сидят Цзинь Юн[41] с женой, и я сразу же подошел к ним, чтобы поздороваться. Они очень обрадовались встрече. Затем я предупредил официанта, что я оплачу также и их счет, и только после этого зашел в отдельный зал, где сидел мой сын.
В этом заведении были длинные столы, и я расположился поближе к двери. Джейси же сидел на самом дальнем месте. Когда трапеза уже подошла к концу, неожиданно зашел Цзинь Юн и поблагодарил меня.
Я поднялся, Джейси тоже встал вместе со мной, и я позвал его поздороваться. Мы поклонились друг другу.
— Это твой сын? Уже такой большой? — спросил Цзинь Юн.
Мы еще немного поболтали, и он собрался уходить. Я поспешил проводить его к выходу, и в итоге мы с Джейси довели его до машины.
Когда мы шли с сыном обратно, он спросил:
— Пап, а кто это?
— Цзинь Юн, — ответил я.
— А чем он занимается? — спросил Джейси.
— Как?! Чем занимается Цзинь Юн?![42] — воскликнул я.
— А, он заведует твоими финансами, тогда понятно, почему ты его так боишься.
Однажды я отправил Джейси в Шанхай, чтобы он взял у Джонатана Ли пару уроков пения. В то время Гонконг еще не вошел в состав КНР, и про ситуацию в материковом Китае было известно немного. Близкие напомнили, что Джейси только вернулся на родину и нужно уделять особое внимание его безопасности. И поэтому я нанял нескольких телохранителей, которые ежедневно его сопровождали.
Телохранители работали на совесть: они никуда не разрешали ему ходить. Даже когда Джейси захотел поехать к озеру Сиху, они его не пустили. Каждый день его заманивали домой и держали взаперти.
