Джек в Австралии. Рассказы - [62]

Шрифт
Интервал

— Хорошо, — рассуждал он, — я убил Казу. Австралийские дебри поймали меня и теперь требуют моей жизни. Теперь умру я. Хорошо, пусть так будет. Я вечно буду бродить по зарослям с моей окровавленной рукой.

Но внезапно он в ужасе вскочил на ноги. На этот раз он действительно взглянул в лицо смерти. Казалось, для него наступило вторичное пробуждение и угасшая было жажда жизни проснулась с новой силой.

Боже, до чего может быть сильна жажда! Не стоит обращать внимания; дальше, дальше! Зачем сдаваться! Его вдруг осенила мысль о Монике. Почему она изменила ему? Почему все изменили ему и всему тому, чем он дорожил в жизни. Он опустил голову и горько заплакал, но тотчас же, поняв всю тщетность слез, снова успокоился. Сердце его, из которого только что лились слезы, ожесточилось. В нем не было больше сострадания. Оно исчезло. Взамен его появилась суровая, твердая, мужская воля. И он ее сохранит до конца своей жизни.

Повязка давила шею, он сбросил ее, пошел, держа руку на груди. Подтяжки тоже мешали. Он не хотел никакой тяжести. Остановился, сбросил сперва их, а потом насквозь пропотевшую фуфайку. Ему не нужно было всего этого, совсем не нужно. Пройдя несколько шагов, он в недоумении остановился, припомнив: он ведь только что намеревался снять с себя и брюки. Это было какое-то наваждение. «Сними с себя всю одежду, так поступают заблудившиеся в лесу люди, а потом находят их обнаженные трупы».

Он неуверенно взглянул на только что сброшенные рубашку и подтяжки. Все это происходило полчаса тому назад. Сознание как будто издевалось над ним, стирая из памяти все промежутки времени. Он закатал штаны до икр, прижал больную руку к груди и пошел дальше. Шляпа его давно уже потерялась. Все время в нем боролось желание сбросить с себя всю одежду и обувь и идти голым. Но одновременно какое-то другое чувство боролось против этого желания. С одной стороны, хотелось перейти границы. С другой — что-то, таившееся глубже сознания, противилось этому.

Дух его изнемогал, но ноги продолжали двигаться. Он пришел к неприятному и жуткому ощущению, что заперт и копошится в какой-то темной, непролазной пещере и что стены пещеры — его собственное тело. И он шел и шел по этой пещере, разыскивая в ней колодец и воду, пока, наконец, не споткнулся. Теперь он ждал одного — что стены пещеры рухнут и задавят его. А колодца все не было. Люди и события исчезли тоже: Моника, Казу, Том, Мери, Мать, Отец, Ленни. Они были подобны сухим, опавшим листьям, кружившимся где-то вдали. А здесь не было никого, ни души, он еще раз споткнулся, упал, острая боль, как молния, пронзила все тело, и он потерял сознание.

ГЛАВА XXII

Найден

Подсознательное «я» проснулось прежде всего остального, оно звучало где-то вдали, — непонятно, бессмысленно, упорно, все нарастая — подобно далекому шуму моря.

Темные волны сознания подымались все выше и наконец разбились. Глаза юноши раскрылись, и он спросил:

— Том, это ты?

Звук его голоса, странно шуршащий, подобно бумаге, так поразил его, что он снова опрокинулся в беспамятство. Ответа он уже не расслышал.

Но надвигающиеся волны все чаще и чаще обрушивались на него и глаза его снова открылись. Он ничего не узнавал. Что-то произошло с ним, но это было где-то вне его.

— Что это было?

Он неожиданно задал этот вопрос. Кто-то подносил к его губам чашку, в рот ему влилась жидкость.

Кто-то приподнял его голову и снова влил в рот воду. Он проглотил с трудом. Жизнь возвращалась. Перед глазами всплыли зеленые деревья на фоне голубого неба. Сам он был еще где-то далеко. Но мрак постепенно рассеивался. Он постарался улыбнуться, но из улыбки ничего не вышло. Его снова заставляют выпить глоток воды и ощутить дергающую боль руки. Ах, наконец-то он сообразил, как вкусна вода. Раньше он этого не понимал. Он стал жадно пить, забыв все остальное. И мысль его вдруг озарилась сознанием.

— Это ты, Том?

— Да. Тебе лучше?

Он разглядел, словно сквозь красный туман, лицо Тома. Верного Тома! И на этот раз душа его шевельнулась, словно тоже утолив жажду водою верности. Он продолжал пить маленькими глотками.

Джек мало-помалу возвращался к жизни. Но его налитые кровью глаза лихорадочно блестели, и сознание то и дело покидало его. Он понял только, что возле него Том, Мери и еще кто-то — он долго не мог узнать Ленни; чувствовал, что горит огонь, пахнет жареным мясом и что наступает ночь. Да, положительно, наступает ночь, или, быть может, сознание снова покидает его? Этого он понять не мог.

— Который час?

— Вечер! Зачем тебе?

Джек опять потерял сознание. Ему и не было охоты удерживать его, Том и Мери были с ним. Он предоставит себя верности Тома, нежной заботливости Мери и прозорливой бдительности Ленни.

Они перенесли Джека домой; но он был тяжко болен. Казалось, жизнь то возвращалась к нему, то снова исчезала, как вспыхивающий огарок, и все боялись, что он погаснет. Несколько раз Мери тревожно следила за его умиранием, но он вновь возвращался с рубежа смерти, вперив в них чуждый, затравленный взгляд.

— Что с тобой, Джек? — спрашивала его тогда Мери. Но взгляд оставался нем. Сидящий рядом Ленни пояснил:


Еще от автора Дэвид Герберт Лоуренс
Любовник леди Чаттерли

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии.


Сыновья и любовники

Роман «Сыновья и любовники» (Sons and Lovers, 1913) — первое серьёзное произведение Дэвида Герберта Лоуренса, принесшее молодому писателю всемирное признание, и в котором критика усмотрела признаки художественного новаторства. Эта книга стала своего рода этапом в творческом развитии автора: это третий его роман, завершенный перед войной, когда еще не выкристаллизовалась его концепция человека и искусства, это книга прощания с юностью, книга поиска своего пути в жизни и в литературе, и в то же время это роман, обеспечивший Лоуренсу славу мастера слова, большого художника.


Влюбленные женщины

Произведения выдающегося английского писателя Д. Г. Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В пятый том вошел роман «Влюбленные женщины».


Запах хризантем

Страсть. Одиночество. Ненависть. Трагедия…Вечное противостояние сильной личности – и серого, унылого мира, затягивающего в рутину повседневности…Вечная любовь – противостояние родителей и детей, мужей и жен, любовников, друзей – любовь, лишенная понимания, не умеющая прощать и не ждущая прощения…Произведения Лоуренса, стилистически изысканные, психологически точные, погружают читателя в мир яростных, открытых эмоций, которые читатель, хочет он того или нет, переживает как свои – личные…В книге представлены повесть «Дева и цыган» и рассказы.


Счастливые привидения

В наследие английского классика XX столетия Д. Г. Лоуренса (1885–1930), автора всемирно известных романов «Сыновья и любовники» и «Любовник леди Чаттерлей», входят и несколько стихотворных циклов, и путевые заметки, и более полусотни новелл, в которых в полной мере отразились все грани его яркого дарования. «Быть живым, быть живым человеком, быть цельным живым человеком — вот в чем суть». Он всегда и во всем был верен своему девизу. В данную книгу включены 13 ранее никогда не издававшихся в нашей стране рассказов этого блистательного мастера «малого жанра».


Белый павлин. Терзание плоти

Дэвид Лоуренс — автор нашумевшего в свое время скандального романа «Любовник леди Чаттерли» в этой книге представлен своим первым произведением — романом «Белый павлин» — и блистательными новеллами. Роман написан в юношеские годы, но несет на себе печать настоящего мастерства и подлинного таланта.Лоуренс погружает читателя в краски и запахи зеленой благодати, передавая тончайшие оттенки, нюансы природных изменений, людских чувствований, открывая по сути большой мир, яркий и просторный, в котором довелось жить.


Рекомендуем почитать
Возвращение Иржи Скалы

Без аннотации.Вашему вниманию предлагается произведение Богумира Полаха "Возвращение Иржи Скалы".


Скорпионы

Без аннотации.Вашему вниманию предлагается произведение польского писателя Мацея Патковского "Скорпионы".


Маленький секрет

Клер Мак-Маллен слишком рано стала взрослой, познав насилие, голод и отчаяние, и даже теплые чувства приемных родителей, которые приютили ее после того, как распутная мать от нее отказалась, не смогли растопить лед в ее душе. Клер бежала в Лондон, где, снова столкнувшись с насилием, была вынуждена выйти на панель. Девушка поклялась, что в один прекрасный день она станет богатой и независимой и тогда мужчины заплатят ей за всю ту боль, которую они ей причинили. И разумеется, она больше никогда не пустит в свое сердце любовь.Однако Клер сумела сдержать не все свои клятвы…


Слушается дело о человеке

Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.


Электротерапия. Доктор Клондайк [два рассказа]

Из сборника «Современная нидерландская новелла», — М.: Прогресс, 1981. — 416 с.


Другая половина мира, или Утренние беседы с Паулой

В центре нового романа известной немецкой писательницы — женская судьба, становление характера, твердого, энергичного, смелого и вместе с тем женственно-мягкого. Автор последовательно и достоверно показывает превращение самой обыкновенной, во многом заурядной женщины в личность, в человека, способного распорядиться собственной судьбой, будущим своим и своего ребенка.


Флейта Аарона. Тень в розовом саду. Прусский офицер. Солнце

Второй том содержит роман "Флейта Аарона", рассказы "Тень в розовом саду", "Прусский офицер", "Солнце".


Радуга. Цыган и девственница. Крестины

Третий том содержит роман "Радуга", повесть "Цыган и девственница", рассказ "Крестины".