Джек Ричер: Цена ее жизни - [31]

Холли рассмеялась:

– И ты стал вышибалой? Подумать только! Из майора, награжденного боевыми медалями, в вышибалы! По-моему, это полная деградация.

– Все совсем не так. Я вовсе не собирался становиться вышибалой, то есть превращать эту работу в дело всей жизни. Это лишь временное. В Чикаго я попал только в пятницу. И намеревался уехать где-нибудь в среду. Хотел отправиться, например, в Висконсин. Кажется, в это время года там очень неплохо.

– С пятницы по среду? – удивилась Холли. – Ты такой неусидчивый?

– Наверное. На протяжении тридцати шести лет я всегда делал то, что мне приказывали другие. Вел строго упорядоченную жизнь. И сейчас, наверное, восстал против нее. Мне нравится переезжать с места на место тогда, когда я этого хочу. Что-то вроде наркотика. Уволившись из армии, я однажды провел на одном месте десять дней – самый большой срок. Это было прошлой осенью, в Джорджии. Десять дней за четырнадцать месяцев. Все остальное время я практически непрерывно находился в движении.

– Зарабатывая на жизнь вышибалой в ночных клубах? – спросила Холли.

– Этот случай вообще из ряда вон выходящий. Большую часть времени я вообще не работаю, а живу на сбережения. Но я приехал в Чикаго вместе с одним певцом, дальше одно за другим – и мне предложили поработать в клубе, куда направлялся этот парень.

– А чем ты занимаешься, когда не работаешь?

– Смотрю по сторонам. Не забывай, что я тридцатисемилетний американец, но почти не бывал в Америке. Ты поднималась на смотровую площадку небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг?

– Разумеется.

– А я не поднимался, – признался Ричер. – До прошлого года. Ты была в музеях Вашингтона?

– Естественно.

– А я не был. До прошлого года. И все такое. Бостон, Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго, Новый Орлеан, гора Рашмор, пролив Золотые Ворота, Ниагарский водопад. Я веду себя как турист. Наверстываю упущенное.

– А у меня все наоборот, – сказала Холли. – Я люблю путешествовать за границей.

– Я уже достаточно насмотрелся за границей, – откликнулся Ричер. – На всех шести континентах. И пока что мне хочется оставаться здесь.

– Я повидала все Штаты. В свое время мой отец поездил по всему свету, но мы жили здесь, если не считать двух поездок в Германию.

Ричер вспомнил время, которое провел в Германии сам, сначала в детстве, затем будучи взрослым человеком. Всего несколько лет.

– И именно в Европе ты полюбила европейский футбол?

– Верно. Там его все любят. Однажды нам пришлось остановиться рядом с Мюнхеном. Я тогда была еще маленькой, лет одиннадцать. Моему отцу дали билеты на важный матч в Роттердаме, это в Голландии. Финал европейского кубка, мюнхенская «Бавария» против одной английской команды. «Астон Вилла», слышал о такой?

– Из Бирмингема, – кивнул Ричер. – Одно время я был расквартирован в Оксфорде. Это в часе езды.

– Я почему-то возненавидела немцев, – продолжила Холли. – Такие заносчивые, такие наглые. Уверенные, что учинят англичанам полный разгром. Я не хотела идти на стадион и быть свидетелем этого. Но мне пришлось. Этого требовал протокол НАТО. Если бы я не пошла, разразился бы большой скандал. Поэтому мы пошли всей семьей. И англичане разделали немцев. Немцы были в ярости. Я была в восторге. А ребята из «Астон Виллы» играли просто классно. Вот тогда я и влюбилась в футбол. И люблю его до сих пор.

Ричеру тоже нравился европейский футбол. Однако он привыкал к нему постепенно, с раннего детства. Игра на первый взгляд очень незатейливая, но на самом деле техничная и увлекательная, полная скрытых сюрпризов. Ричер мог понять, как маленькая девочка много лет назад заразилась в Европе футболом. Стадион в Роттердаме, заполненный ликующей толпой, яркие огни прожекторов. Девочка начинала следить за игрой с неохотой, но вскоре ее зачаровали движения белого мяча по зеленому газону. К концу матча она окончательно влюбилась в эту игру и сохранила любовь до сих пор. И все же в словах Холли Ричер услышал тревожный звонок. Как мог отказ одиннадцатилетней дочери американского военного присутствовать на матче стать причиной конфликта в руководстве НАТО? Но кажется, Холли сказала именно так.

– Кто твой отец? – спросил Ричер. – Судя по твоим словам, он был какой-то большой шишкой.

Холли ничего не ответила. Ричер долго смотрел на нее. У него в голове зазвонил еще один тревожный звонок.

– Холли, черт побери, кто твой отец?

Ее лицо стало каменным. Молчание.

– Кто, Холли? – настойчиво повторил Ричер.

Она отвернулась. Заговорила, обращаясь к стальному борту фургона. Ее голос потонул в шуме дороги. Но в нем прозвучал вызов.

– Генерал Джонсон, – чуть слышно произнесла Холли. – В то время он был главнокомандующим вооруженными силами НАТО в Европе. Ты его знаешь?

Потрясенный Ричер молча смотрел на нее. Генерал Джонсон. Холли Джонсон. Отец и дочь.

– Я с ним встречался, – наконец сказал он. – Но ведь дело не в этом?

Холли яростно сверкнула глазами:

– А в чем? В чем, черт побери?

– Это и есть причина. Твой отец – самый высокопоставленный военный в Америке, так? Вот почему тебя похитили, Холли. Этим ребятам нужна не Холли Джонсон, агент ФБР. Бюро вообще оказалось замешано случайно. Им нужна дочь генерала Джонсона.