Джек Потрошитель. Расследование XXI века - [3]
Мистер Джордж Хеслип, больничный хирург, заявил, что, когда Эмму Смит привели в больницу, она была пьяна, но при этом отвечала за свои действия. У нее текла кровь из ран на голове и ухе, а также имелись другие травмы отвратительного происхождения. Врач обнаружил, что у женщины разорвана брюшина. Сквозную рану нанесли тупым предметом, для чего нужно было приложить большое усилие. Потерпевшая рассказала, что в 01:30 она проходила мимо Уайтчепельской церкви и заметила, что к ней приближаются какие-то мужчины. Женщина перешла на другую сторону дороги, чтобы не столкнуться с ними, но они последовали за ней, а затем напали на нее, отняли все деньги и жестоко избили. Она не помнила, чем именно они наносили удары. Пострадавшая также не смогла описать нападавших, но заметила, что одному из них было на вид около 19 лет. Утром 4 апреля Эмма Смит скончалась из-за воспаления брюшины вследствие полученной травмы.
Маргарет Хейз, проживавшая по тому же адресу, что и убитая, заявила под присягой, что видела миссис Смит вместе с каким-то человеком на углу Фаррант-стрит и Бердет-роуд. Мужчина среднего роста был одет в темный костюм с белым шелковым платком на шее. Свидетельница призналась, что вряд ли сможет опознать его…
Присяжные вынесли вердикт — «умышленное убийство, совершенное неизвестным лицом или группой лиц».
Из этого отчета я могу сделать вывод, что смерть Эммы Смит никаким образом не связана с последующими убийствами. Уайтчепел был криминальным районом, где жестокие нападения и убийства стали обычным явлением. Вероятно, мисс Смит стала жертвой одной из банд, контролировавших проституток, которая наказала женщину за неповиновение. Этот случай наглядно демонстрирует жестокость и беспринципность уайтчепельских преступников.
Если верить отчету, Эмма Смит говорила, что на нее напала группа лиц или целая банда. Неизвестно, знала она их или нет. В любом случае, Эмма не назвала никаких имен. Я считаю, что, если ей и были известны все нападавшие или некоторые из них, женщина решила не выдавать их, опасаясь расправы.
Глава 2. МАРТА ТЭБРАМ
7 августа 1888 года Марта Тэбрам, пышнотелая проституткa средних лет, была заколота ножом на улице Джордж-Ярд.
Накануне вечером ее видели вместе с еще одной проституткой в различных пабах Уайтчепела. Примерно в 23:45 она шла по Джордж-Ярд с солдатом, который, видимо, собирался воспользоваться ее услугами. Больше Марту живой никто не видел; в 04:45 ее тело обнаружили на лестнице в многоквартирном доме Джордж-Ярд-билдингс. Мужчина из этого дома проходил по лестнице в 01:30 и не заметил ничего подозрительного. Другой местный житель, возвращавшийся в свою квартиру в 03:30, заметил лежащую на ступенях женщину, но подумал, что она просто спит на лестнице, и не придал этому значения.
В 04:45 третий житель того же дома направлялся на работу. Было уже достаточно светло, чтобы заметить лужу крови, в которой лежала Марта. Ее одежда была в полном беспорядке, поэтому можно было предположить, что женщину изнасиловали. (Имеются свидетельства того, что то же самое произошло и с последующими жертвами Потрошителя.)
Полицейский хирург прибыл на место преступления в 05:30 и установил примерное время смерти: Тэбрам убили между 02:30 и 02:45. На теле было обнаружено 39 ножевых ранений.
В отчете о расследовании, которым занимался мистер Дж. Кольер, заместитель коронера юго-восточного Мидлсекса, врач указал, что травмы в основном наносились в область груди, живота и паха. По его мнению, нападавший был правшой и использовал «обыкновенный перочинный нож». Но одна рана на груди, похоже, была нанесена кинжалом или штыком.
… Доктор Т. Р. Киллин, 68 лет, проживавший на Брик-лейн, сказал, что его вызвали к убитой, и он подтвердил ее смерть. Женщину ударили ножом 39 раз. Смерть наступила примерно три часа назад. На первый взгляд женщине можно было дать около 36 лет. Свидетель впоследствии проводил вскрытие. Левое легкое было проткнуто в пяти местах, а правое — в двух. В сердце с массивными жировыми отложениями имелась лишь одна рана, но ее оказалось вполне достаточно, чтобы стать причиной смерти. Печень была здорова, но пробита в пяти местах, селезенку проткнули дважды, а желудок, который находился в отличном состоянии, — шесть раз. Доктор не думал, что нападавший использовал только одно оружие. Большинство повреждений нанесли обычным ножом, за исключением проникающих ранений в области грудины. По мнению свидетеля, одно из них было нанесено каким-то кинжалом. Причем жертва на тот момент была еще жива.
Коронер надеялся, что им не составит труда установить личность убитой, но три женщины сообщили три разных имени. Поэтому он предложил оставить этот вопрос открытым. Дознание было отложено на две недели.
… Тело наконец-то опознали. Это была Марта Тэбрам, 39–40 лет, жена бригадира упаковщиков на мебельном складе.
Муж покойной, Генри Семюэл Тэбрам, проживавший по адресу Ист-Гринвич, Ривер-террас, 6, сказал, что в последний раз видел ее приблизительно за 18 месяцев до этого на Уайтчепел-роуд. Они разошлись 13 лет назад из-за ее пристрастия к алкоголю.
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.