Джек на Луне - [2]
- Сногсшибательно, - я ухватил печеньку из вазочки и отправил в рот. – Ты у меня самая красивая. А может, я тогда в библиотеку?
- Ты знаешь туда дорогу? – подрисованная бровь красиво взлетела под каштановые завитки. – Я же говорила, Себастиан хотел с тобой познакомиться. С кем же он знакомиться будет? С твоей фотографией? Ты лучше серьезно скажи, мне нормально? Со стола не таскай!
Моя рука замерла в миллиметре от конфеты в зеленом фантике – тетя Люся недавно привезла их из Москвы. Я критически прищурился на блестки:
- Ну-ка, повернись.
Мама сосредоточенно нахмурилась и осторожно сделала кружок на каблуках. Пока она была ко мне спиной, я успел-таки свистнуть конфету.
- Ну что? – от волнения мамины щеки разрумянились, и она показалась мне молодой-молодой, как на своих старых фотографиях, тех, где у нее лебединая шея под высокой прической и белые воротнички.
Я нахмурился в позе мыслителя, незаметно дожевывая шоколад.
- Что, плохо, да? – нижняя губа у мамы задрожала, руки неуверенно одернули подол. – Слишком коротко, наверное? Я так и знала, что вульгарно будет смотреться. Вечно мне надеть нечего...
- Ничего не коротко, - авторитетно заявил я. – Просто у тебя там что-то... – встал с дивана, чуть не расшибив коленку о тесно придвинутый столик, шагнул вперед и обнял нарядно-чужую и вкусно пахнущую духами женщину.
- Что, Жень? – она обеспокоенно вывернула голову. – Ярлычок вылез? Или снова нитка поползла?
- Поползла, - подтвердил я, вытаскивая из-за маминого шиворота мятый зеленый фантик. - «Белочка». С орешками. Так кто у нас со стола таскает?
- Ах-х, - мама задохнулась от такой наглости, но в уголках глаз тут же образовались лучики – предвестники улыбки. – Значит, ты так?! Ну, держись!
Выхватив у меня фантик, она погналась за мной вокруг стола. Вот так и вышло, что, когда раздался звонок в дверь, я корчился на полу у дивана с колющей живот бумажкой под футболкой, а мама нещадно щекотала мне за ушами. Мы замерли при звуке беспокойной трели, как громом пораженные. За окном действительно сердито перекатывалось и бормотало.
«Не открывай, - подумал я про себя, чувствуя, как исчезают с кожи знакомые пальцы, унося с собой запах духов и ванили. – Не нужен нам никакой Себастиан».
- Жень, скатерть поправь! Смотри, все чуть на пол не рухнуло, - мама вскочила на ноги, торопливо проверяя прическу одной рукой, а платье – другой. – А ваза? Ваза у нас есть? – запнулась она в дверях на пути в коридор.
- Зачем ваза? – хмуро пробурчал я, водворяя на место опрокинутую чашку.
- Ну, вдруг он с цветами, - понизила мама голос, энергично кивая в сторону снова деликатно тренькнувшего звонка.
- Даки не дарят цветов, - авторитетно заявил я, окидывая критическим взглядом разномастные блюдца-ложки, купленные тетей Люсей в ближайшем секонд-хенде. – Только на свадьбу. Или похороны.
Мама обиженно поджала губы и пошла открывать. Не зная, куда себя девать, я постоял немного посреди комнаты, прислушиваясь к приглушенным ахам в коридоре («О, Себастиан, что ты, не надо было...»). Потом решил не изображать памятник и заняться музыкой, как меня просили. Допотопный музыкальный центр – явно тоже из секонд-хенда – разразился чем-то сентиментально-французским. Поморщившись, я скрутил звук на минимум, и тут в гостиной появилась мама – почти невидимая из-за огромного букета. Я внутренне присвистнул. Розы. Штук сорок. Блин, лучше бы он на эти деньги жратвы нормальной купил.
- Это мой сын, Женя, - раздалось из-за поблескивающих искусственной росой алых лепестков.
- Шень-Янь?
А вот и он, Себастиан. Адвокат и новый мамин хахаль. Насчет адвоката я до сих пор сомневался – мало ли кого можно встретить в офисе юриста. От очередного клиента до седьмого подавальщика бумаги к пятому ксероксу. Но от этого мужика так и исходили волны уверенности в себе, успешности и запаха новеньких денежных купюр.
- Джек, - поправил я. – Называйте меня Джек.
Мое русское имя даки при всем старании не могли выговорить, ни полную его форму, ни краткую. Про написание я вообще молчу. Так что я давно стал Джеком, добровольно и по собственному выбору. Только вот мама про это вечно забывала, отчего у учителей в школе создавалось впечатление, что она не помнит, как зовут родного сына.
- Джек! – просиял голливудской улыбкой адвокат. – Себастиан, - и протянул мне холеную, в меру загорелую руку.
Его глаза нашли мои, и... Блин! К этому я не был готов. В его взгляде читалось не плохо замаскированное вежливостью безразличие, а неподдельный пытливый интерес. Неужели мама действительно что-то значит для этого хлыща, одной рубашкой которого можно было бы оплатить наше проживание у тети Люси до конца года?
Ладонь у меня почему-то вспотела, и я попытался незаметно вытереть ее о штаны. Рукопожатие адвоката оказалось под стать всему имиджу – по-деловому крепким, сухим и в меру выдержанным. Серые глаза с прищуром не отпускали мои. Я почему-то смутился и с радостью бросился по зову мамы на поиски вазы. Хлопал шкафами на кухне и украдкой разглядывал гостя, стараясь подметить в нем хоть какой-то раздражающий недостаток. Пусть не думает, что он нас всех тут купил! Это для тети Люси главное, чтоб в карманах водилось бабло. А мне насрать. Я и сам бабла могу срубить, если что. И вообще – мы раньше без него прекрасно справлялись и дальше справимся! Нужен он тут, как рыбе – зонтик!
Эта беда может коснуться каждого. Ежегодно в России исчезает столько людей, что они могли бы составить население небольшого города. Города пропавших. Статистика свидетельствует: находят половину из них. Живыми или мёртвыми. Остальные годами значатся пропавшими без вести. В стране каждый год находятся в розыске свыше 120 тысяч ушедших и не вернувшихся. Среди них – приблизительно 15 000 детей. Это – история одного из 15 000, мальчика по имени Денис. История, которая могла бы быть правдой.
Подросток Лиан Левцов, страдающий от собственного имени и проблем с родителями, получает от встретившейся на остановке незнакомки интересное предложение – стать властелином иной вселенной. Из любопытства и от отчаяния он запускает волчок – подарок странной дамы в шляпе – и переносится в совершенно незнакомый мир, состоящий из четырех плоскостей, соединенных Осью, по которой движется Ветер Времени. Едва не погибнув в пустыне Дарро, Лиан тут же оказывается в самой гуще событий – провоцирует нападение крылатых исуркхов на город людей Саттард, вступает в конфликт со стеф-вампирами, а главное – нарушает планы чужого демиурга по захвату Среднего мира.
Черный маг похитил мальчика, забрал у него имя и дал другое — Никто.Маг сделал Никто лучшим в мире убийцей и послал к нему ворона. Волшебная птица выклевала глаза Никто и дала ему взамен два всевидящих черных камня, а вместо сердца — осколок гранита, твердый и холодный как лед…Люди Потерянных земель думали, что все это — просто страшная сказка.Но правда оказалась еще страшнее…
Аркан — это колода карт. Магический артефакт, способный предсказывать судьбу, предостерегать и спасать. Но даже его помощи может быть недостаточно, чтобы найти брата и сестру, близнецов, которых Найд долгое время считал погибшими. Забывший собственное имя, потерявший семью и способность говорить, отказавшийся от своего дара… Теперь Найд уверен: пришло время вернуть себе всё. Даже если цена будет высока.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.