Джек-Брильянт: Печальная история гангстера - [105]

Шрифт
Интервал

— Думаете, смерть меня волнует? — вслух спросил Джек.

Желтая жидкость источала свой странный ответ.

Смерть давила на Джека всем своим тяжким весом, и он ощущал это давление, точно земля, что погружается в воду. И тем не менее еще оставалось время для посетителей, которые толпились в комнате. Вперед выступил Ротстайн и коснулся его темени. Он водил пальцем по окровавленному черепу, точно отец, ласкающий родничок своего только что родившегося сына. Что ж, Ротстайн имел на это полное право! Он нагнулся и выдернул у Джека из головы два волоска.

— Что с того, что я нашел ответ, шеф? — спросил у него Джек.

Ротстайн обдумал вопрос и повернулся за ответом к Раньену, который заговорил сиплым, срывающимся голосом больного раком гортани.

— Я ж говорил тебе, — сказал Дэмон. — Поставишь против жизни девять к пяти — не проиграешь.

— Слыхал? — спросил А.Р.

— Слышу.

— Лично я ставлю против.

— Дело твое, — сказал Джек. — А я поступлю по-своему.

— Всегда был упрям, как осел, — буркнул А.Р.

Я взял Джека за локоть, отвел его от зеркала и уложил на правый бок — поза спящего льва. После чего сдавил ему артерии на горле.

— Пора, Джек, — сказал я. — Она приближается.

— Не факт, что я ее узнаю.

— Вот что я тебе скажу. Она похожа на мысль, на безоблачное небо. Она ни на что не похожа.

— Ни на что?

— Ни на что.

— Я ее узнаю, — сказал Джек. — Я знаю, как она выглядит.

— Прочти молитву, — посоветовал я.

— Прочел.

— Еще одну прочти.

— Я знал одного парня, ему не удавалось никого обмануть. А знаешь почему? Потому что его жена день и ночь за него молилась.

— Хватит хохмить. Это твой последний шанс.

Джек взял себя в руки и прошептал: «Господи, преврати меня в Великий белый путь[85]».

Тут ему показалось, будто он покрывается коркой льда, будто все его тело погружается в ледяную воду. Он вспомнил молитву Ротстайна и прочитал ее: «О Господь, Бог Авраамов, сохрани мне жизнь и рассудок. А об остальном я позабочусь сам».

— Отлично, — похвалил А.Р.

— Болван, — сказал я, — ты же умер. Какой же смысл просить сохранить тебе жизнь?

Я разжал пальцы, сжимавшие артерии Джека, и сдавил ему нерв вечного сна, после чего встал перед ним на колени, наблюдая за тем, как вода его жизни погружается в огонь, ожидая, когда он окончательно выйдет из своего бесполезного тела. Но если Джек покинет свое тело через ухо, а не через темя, в том месте, где Ротстайн выдернул у него волоски, в следующую жизнь он может вернуться волшебным музыкантом.

— Надо же! — удивился Джек, когда я сообщил ему об этом. — Кто бы мог подумать?

— Спокойно, — сказал я, — спокойно. Выходишь через темя.

И он вышел из своего тела и встал перед зеркалом. Перед глазами у него не было больше ни крови, ни желтой жидкости.

— Я совсем умер? — спросил он и испытал свое последнее человеческое чувство: его тело разрывается на мельчайшие частицы, огонь погружается в воздух. Он оглядел комнату, но никого не увидел, хотя все мы внимательно за ним наблюдали. Он почувствовал, как расширяются, поглощая свет, его пустые зрачки, — это был его собственный свет, равно как и свет всех находящихся в комнате. Когда свет появился, это была не ослепительная белизна, которую Джек ожидал увидеть, а желтовато-серый отблеск, от которого никто даже не зажмурился. Движение света было ощутимым; он, точно шарф, обвился вокруг шеи Джека, смерчем взвился над его головой, завертелся вокруг с каким-то ослепительным, под стать самому Джеку-Брильянту, ожесточением. Всем было очевидно, что при благоприятных обстоятельствах свет этот мог бы затянуть в свой водоворот весь дух Джека и унестись с ним навек; сейчас, однако, он распространялся наподобие легкого тумана, что подымется солнечным утром, свернется на игривом ветерке и безвозвратно исчезнет — не то что душу, шиньон в свой водоворот не затянет.

Джек же, настороженно всматриваясь в свет, уже падал навзничь, и, хотя рук у него больше не было, он лихорадочно махал ими, чтобы не перевернуться; падая, вращаясь и сопротивляясь изо всех сил тому новому, постыдному, что с ним происходило, он, прежде чем исчезнуть в пустоте, раствориться во мраке с едва еще различимым белым пятнышком впереди, исторгнул из себя всего одну, последнюю фразу.

— Честное слово, Маркус, — сказал он напоследок, — в жизни не поверю, что я помер.



Еще от автора Уильям Джозеф Кеннеди
Железный бурьян

Френсис Фелан, бывший бейсболист и отец семейства, а ныне бродяга, подрабатывающий рытьем могил, совершает свой путь по Чистилищу в обществе подруги Элен, пытаясь примириться с призраками прошлого и настоящего. Чистилище — это его родной город Олбани, откуда он бежал дважды: первый раз — убив штрейкбрехера, второй — уронив грудного сына.


Рекомендуем почитать
Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.


Занятие не для дилетантов

Без аннотации Вашему вниманию предлагается сборник зарубежных детективов.


Эдмон Белл и инспектор Тригсс

В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.


Несчастный случай. Старые грехи

В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.


Плод чужого воображения

Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…


Маршем по снегу

Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.


Дора Брюдер

Автор книги, пытаясь выяснить судьбу пятнадцатилетней еврейской девочки, пропавшей зимой 1941 года, раскрывает одну из самых тягостных страниц в истории Парижа. Он рассказывает о депортации евреев, которая проходила при участии французских властей времен фашисткой оккупации. На русском языке роман публикуется впервые.


Вирсавия

Торгни Линдгрен (р. 1938) — один из самых популярных писателей Швеции, произведения которого переведены на многие языки мира. Его роман «Вирсавия» написан по мотивам известного библейского сюжета. Это история Давида и Вирсавии, полная страсти, коварства, властолюбия, но прежде всего — подлинной, все искупающей любви.В Швеции роман был удостоен премии «Эссельте», во Франции — премии «Фемина» за лучший зарубежный роман. На русском языке издается впервые.


Последняя любовь

Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.


Исход

В знаменитом романе известного американского писателя Леона Юриса рассказывается о возвращении на историческую родину евреев из разных стран, о создании государства Израиль. В центре повествования — история любви американской медсестры и борца за свободу Израиля, волею судеб оказавшихся в центре самых трагических событий XX века.