Джек-Брильянт: Печальная история гангстера - [10]

— Чуть повыше, — сказал Джек. — Упри в плечо.

Я потрогал курок и поднял ствол. Зачем? Скользкий, холодный. Направил дуло на Шульца. Воскресное утро. Тело Христово еще до конца не переварено, память о молитве и святом беконе еще не сошла с языка. Я прижал пальцем курок, упер в плечо ствол. Привычное чувство. Уютное ощущение прижатого к груди оружия. Вспоминается служба в армии, детские игры «в войну». Нажимай же, идиот.

— Черт возьми, Маркус! — крикнул Джек. — Не тяни! Жарь!

И в самом деле — как ребенок. Блюду нравственность. Действует, видать, ирландская католическая магия: рука не поднимается стрелять в настенное изображение. Благослови меня, святой отец, ибо я согрешил. Я выстрелил в изображение мистера Шульца. И попал, сын мой? Нет, отец, промахнулся. Во искупление греха, сын мой, прочти два раза молитву и выстрели в этого ублюдка еще раз.

— Ну же, Маркус! — не выдержала Алиса. — Он не кусается.

Рядовая женского вспомогательного корпуса, член благотворительного общества Молитвы и Поста, сегодня, после утренней мессы, приняла участие в экскурсии с пулеметом. В экскурсии участвовал также адвокат из Олбани. Какая же огромная дистанция между Маркусом и Джеком-Брильянтом. Тысячелетия психологии, культуры, опыта, развращенности. Человек постепенно, посредством естественного отбора, становится изнеженным, мягкотелым. Стал бы я его защищать если бы в амбар ворвались гангстеры? В суде же я защищаю таких, как он. Или суд — дело другое? Имеет ли Джек право на правосудие, свободу, жизнь? Значит ли это, что мы отличаемся только способом защиты? Какое же ничтожество этот Маркус, если изобретение мистера Томпсона повергло его в такую растерянность?!

Я спустил курок. Пули взрывались у меня в ушах, в руках, в плечах. В крови и в мозгу. Блевотина смерти заставила меня содрогнуться всем телом, даже мошонкой.

— Неплохо, чуть выше правого уха, — похвалил меня Джек. — Попробуй еще.

Я выпустил еще одну очередь. Теперь я чувствовал себя увереннее. Никакой судороги. Все просто, легко. Снова прицелился. Выстрелил.

— Попал. В яблочко — то бишь в глаз. Поздравляю с потерей девственности. Лучше поздно, чем никогда. Могу взять тебя на работу — из пулемета стрелять.

Джек потянулся к пулемету, но я не выпускал его из рук — я вдруг почувствовал себя другим, обновленным. Сделай что-нибудь новое — и ты почувствуешь себя обновленным. Как интересно стрелять из пулемета. Я выстрелил еще раз — и изрешетил Шульцу рот.

— Нет, ты погляди, — только и сказал Джек.

Я отдал ему пулемет, и он посмотрел на меня. Вот так-то! Уличный забияка, мальчишка отправил в нокаут профессионала. В первом раунде!

— Как это тебе удалось, черт возьми? — спросил Джек.

— Глазомер, — скромно ответил я. — Вот что значит в бильярд играть.

— Я потрясен, — сказал Джек. Он еще раз с изумлением посмотрел на меня и прицелился. Но потом раздумал. А вдруг промахнется? Он — и промахнется. — Хватит на сегодня. Пошли перекусим и выпьем за твою меткость.

— Нашел за что пить, — возразила Алиса. — Давайте выпьем за что-нибудь более важное, за погожий день, например, или за жаркое лето, или за то, что у нас появился новый друг. Ведь ты наш друг, да, Маркус?

Я улыбнулся Алисе, давая этим понять, что, да, я ее друг, ее и Джека. Я и был тогда их другом, да, конечно, был. Я испытал живейшую симпатию к этой парочке, ведь только что она познакомила меня с существом, которое плюется смертью, изрыгает ее, харкает ею. Полезное знакомство, нечего сказать.

Мы вернулись в дом; Фогарти сидел на веранде и читал «Крэзи-Кэт».

— Я слышал стрельбу, — сказал он. — Кто победил?

— Маркус, — ответила Алиса.

— Я угодил мистеру Шульцу прямо в рот — если это можно назвать победой.

— Поделом ему. Неделю назад этот подонок замочил в Джерси моего двоюродного братишку.

Таким образом, совершив моральное падение, я получил моральную поддержку, отчего испытал радостное возбуждение и вновь почувствовал себя в этот великолепный воскресный день уютно и привольно.

Мы сели в машину и поехали домой к Джеку. Мы с Алисой — на заднем сиденье, Джек — впереди, рядом с Фогарти. Алиса сообщила мне, что будет на обед: жареное мясо с печеной картошкой («Ты любишь мясо? Джек обожает!»), спаржа из их собственного сада (ее выращивает Таму, садовник-японец) и яблочный пирог, испеченный Корделией, чернокожей служанкой.

Розовое летнее платье так обтягивало Алису, что казалось, стоит только Джеку дать знак, как она немедленно из него выскочит. Вся — любовь, вся — пышность, вся — спелость; упадет на постель, или на траву, или на него и будет принадлежать ему — возьми меня, всю. Яблоневый аромат, листья, синее небо, белые простыни; твердые красные соски, полные ягодицы, упоительная влажность в промежности, теплые влажные губы, рассыпавшиеся волосы, неистовая страсть, восторг, чудо — и после каждого раза легкость такая, что кажется: взбежишь на любую гору.

Хороша.

Когда мы приехали, Бычок (полное имя Мендель (Бык) Файнстайн), постоянный кадр, спал на веранде. Бычок был штангистом с бычьей шеей и без задних зубов; он отсидел четыре года за вооруженное ограбление обувного магазина. Такой большой срок Бычку дали потому, что он не только прихватил всю обувь с полок, но и снял туфли с самой продавщицы. И это ему припомнили.