Джалита - [86]

Завернутую в сеть, её везли на верблюде, а мальчики бежали впереди, показывая дорогу. Тут только Али вспомнил мучавший его вопрос. Догнав товарища, он спросил:

— Иршад, а не может быть, что эта рыба и есть Аллах? Ведь он может быть кем угодно.

Иршад даже остановился от неожиданности.

— Да ты что? — изумился он. — Что же мы Аллаха на крючок ловили?

— Но ведь он сам его нам подарил.

— Конечно, однако он заговорил бы с нами. Да и зачем ему тогда вырываться? Нет, если бы это был аллах, его бы никто не поймал. Он всемогущий.

— Правда, — согласился Али. — Ну, как я его узнаю, если увижу? — огорченно продолжал мальчуган. — Ведь он где-то совсем рядом, раз видит всё, что мы делаем. Мне так хочется поговорить с ним.

— А что ты ему скажешь?

— Как что? Попрошу сестричку. У тебя появилась, а у меня нет. Уже три братика и ни одной сестрички.

— Ну, так ты попроси, — предложил Иршад.

— А кого просить, если я никого не вижу. Раз не вижу, значит, его нет, — заявил убежденно Али и потянул товарища за руку, заметив, что верблюд шагает рядом. Мальчики отбежали вперед, слыша весёлый смех сидящего наверху пенджабца и его крик:

— Чего напугались? Если Аллах послал вам такую рыбину, то никакой зверь вам не страшен. А мой верблюд умница. Он не наступит на вас.

— Вот-вот, — подхватил Иршад. — Рыбу ты не видел, но она же была и есть.

Теперь ты её можешь видеть. Так и аллаха когда-нибудь неожиданно встретишь.

Пенджабца звали Икбал Ахмед. Это был весёлый молодой человек с густой чёрной бородой и такими же чёрными свисающими по краям усами. Он привёз речную добычу к дому Али и наотрез отказался взять хоть кусочек рыбы себе.

— Аллах послал её ребятам, — сказал он, — а меня просил помочь. Лучше я привезу вам немного льда, а вы сохраните такое чудо для гостей на празднование ида. Все будут есть мясо, а рыба будет прекрасно разнообразить обед. С удовольствием приду в гости и попробую немного.

— О, конечно, приходите, — обрадовался отец Али. После жертвоприношения будем ждать вас. У меня сейчас есть возможность зарезать козу. Ну и рыбу приготовим.

— Очень хорошо. А мы будем делить верблюда, только, разумеется, не этого. Он мой друг. Так я поехал за льдом, — добавил пенджабец, взбираясь на одногорбого любимца.

— Возьмите деньги, — спохватился отец Али. — Али! — закричал он сыну, — принеси пять рупий!

— Да ладно, на лёд у меня хватит, пробормотал Икбал Ахмед и направил верблюда по узенькой улочке к крепости, где среди многочисленных лавок, на тротуаре продавали кусками замороженную воду. Хозяин дома одобрительно махнул рукой:

— Тогда пообедаем вместе.

Приближался ид аль-фитр. Легенду, связанную с этим праздником Мухаммед Заман знал, как и большинство мусульман его круга, по рассказам муллы. В Коране всё описано подробно. Однако святая книга писана арабским языком, которым мало кто владеет здесь. Читать с горем пополам удается, а понимать — нет. Трудный это язык, особенно для тех, кто даже урду не знает, у которого много общего с арабским. В Хайдарабаде большинство людей говорят на синдхи. Арабский для них всё равно, что китайский. Но мулла для того и учёный человек, чтобы рассказывать и объяснять.

Давно это было. Как-то пророку Ибрагиму явился во сне бог и попросил доказать свою любовь и преданность жертвой любимого сына Исмаила. Ибрагим согласился, но подождал, пока сын подрастет, и спросил его мнение по поводу жертвы. Исмаил сказал, что раз богу это нужно, то он согласен. Пошёл Ибрагим с сыном в горы. Но прежде, чем отец занёс нож над ребёнком, бог попросил Ибрагима завязать себе глаза повязкой. Когда же Ибрагим, опустив нож, снял повязку, то увидел, что в руках у него убитая овца, а сын, живой и невредимый, находится рядом.

Так бог проверил великую преданность Ибрагима и сделал его предводителем над всеми людьми, верящими в аллаха. А в честь этого события каждый год мусульмане приносят в жертву какое-нибудь животное. Мулла говорит, что этой жертвой они как бы жертвуют сами себя. В одной семье полагается жертвовать козу или барана, а если у хозяина денег мало, то можно объединиться с шестью другими, купить корову, буйвола, верблюда или лошадь и разделить мясо на семерых. Потом каждая порция делится на три части. Одна — бедным, не имеющим никакой возможности жертвовать, другая часть — друзьям и третья — семье.

Когда учитель впервые рассказал Али эту историю, мальчик заплакал. Уж очень он растёт нежным каким-то. Видимо весь в мать. Зарыдал так, что не остановишь.

— Не хочу, — говорит, — чтобы меня папа убивал.

Ему объясняют, что никто не собирается его трогать, а он твердит своё:

— Зачем бог такой злой? Жалко Исмаила. Ведь отец Ибрагим не знал, что он не сына убивает. Значит, он тоже был злой.

Ну, как тут объяснить? Мухаммед, успокаивая сына, тоже тогда в сердцах подумал, что и в самом деле нехорошо как-то бог поступил. Зачем так на детях проверять? Например, он бы ни за что не согласился жертвовать своим маленьким Али, у которого такой впечатлительный характер.

Чтобы как-то остановить его плач, он взял тогда сына на руки, отошёл подальше от учителя и шепнул на ухо:

— Не плачь, дурачок. Может, этого ничего и не было. Может, кто неправильно написал. Ты только не спорь с учителем. Никто ведь аллаха не видел.