Джалита - [30]
Серебристого цвета зверёк, застывший в вертикальной позе вниз головой на стволе сосны, упираясь перед собой передними лапками в дерево, уставился неподвижными чёрными глазёнками на сидящих внизу людей. Остренькая мордочка с торчащими чёрными на кончиках ушками как бы любопытствовала: «Что это вы тут делаете на моей территории?» Но Настенька поднялась, чтобы лучше рассмотреть лесное чудо, а оно тоже перестало ждать, сорвалось с места и, мгновенно развернувшись, оказалось хвостом вниз, но, буквально, улетающим вверх, затем помчалось по длинной ветке на самый конец, затерялось было среди пучков зелёных иголок, но вдруг оказалось в воздухе и теперь это чудо уже по настоящему летело на другое дерево, ветка которого была чуть пониже и тоньше, а потому резко качнулась под тяжестью опустившегося тела, но сразу же вернулась на прежнее место, так как летящая красавица, распушив хвост, уже перенеслась на соседнее дерево с более крепкими ветвями. Всего миг и летающего зверька не стало видно, лишь цокот, который не прекращался все эти мгновения, продолжал слышаться, удаляясь и стихая, подобно уплывающей вдаль песне, с которой жалко расставаться.
Настенька стояла очарованная самим фактом встречи глаза в глаза с живой природой. И сама она вся чем-то напоминала умчавшуюся только что белку.
Локоны волос, обрамлявшие заострившееся вниманием лицо, светились под лучами солнца. Фигурка непроизвольно вытянулась вперёд, готовая сорваться и лететь туда же по стволам и веткам, по воздуху, вверх и вниз, легко и свободно, не как птица, а как белка с живыми чёрными глазёнками.
— Ой, не улети, — рассмеялся Володя, — наше дежурство ещё не кончилось.
— Погоди-ка, — вдруг добавил он и предупреждающе поднял указательный палец, осторожно привставая на ноги и прислушиваясь. — Точно, машина едет. И кажется по нашей дороге сверху.
Лёгкое жужжание мотора то удалялось, то нарастало с большей силой: горные дороги обычно делают длинные петли для снижения крутизны. Иногда казалось, что машина уже совсем рядом и вот-вот появится, но звук опять удалялся до следующего поворота.
Молодые люди за разговорами о самом важном успели забыть, для чего остались здесь, и теперь замерли в ожидании неизвестных гостей.
— Мне кажется там не одна, а две машины? — вопросительно заметил Володя.
— Да, пожалуй. — Согласилась Настенька.
— Ты только ничего не говори, если что. Я сам буду разбираться.
— Понятное дело.
Просёлочной дороги от поворота в лесу до шлагбаума было метров двадцать, так что когда машины выехали одна за другой, а их действительно оказалось две, то молодые дежурные сразу увидели сквозь деревья появившийся транспорт, но продолжали оставаться в стороне на пригорке не замечаемыми.
Первой к низко лежащему над дорогой бревну подкатила черная Волга, с переднего сидения которой, почти не ожидая остановки, буквально вывалился высокий человек весьма крепкого телосложения с начальственно оттопыренной нижней губой. На нём были высокие охотничьи сапоги, хорошо скроенный комбинезон, перепоясанный патронташем и чёрная кожаная куртка, подбитая изнутри мехом.
Человек громко выругался матерной бранью, заорав на весь лес начальственным голосом:
— Какая сволочь поставила здесь шлагбаум? Мы же проезжали утром — его не было. Фёдор! Давай быстрей за тот конец, а я с другого зайду.
Из чёрной «Волги» уже вылезал водитель, невысокий, но широкоплечий парень, напоминающий фигурой штангиста или борца, в кирзовых сапогах, брезентовых брюках и куртке, причёска короткая ёжиком. Он бегом подбежал к концу бревна и изумлённо произнёс:
— Владимир Викторович, так тут же проволоки чёрт-те сколько напу-у-тано!
— Напу-у-тано! — передразнил начальствующий охотник. Так распутывай быстрей. — И он опять выругался.
Вторая машина, белая «Волга», остановилась чуть позади, из неё вышли трое, все в полуспортивных одеждах. Они тоже бросились к бревну распутывать проволоку.
Володя, пока находясь в засаде, быстро зашептал:
— Дело, Настюша, принимает скверный оборот. Это, как я вижу, большое руководство прибыло. Матом кроет нас председатель горисполкома, а из второй машины бежит его зам и свита. Надо выходить.
Настенька схватила Володю за рукав, говоря так же тихо:
— Может останемся? Нас не видно. Мне-то плевать, а ты здесь работаешь.
Попадёшь под горячую руку.
— Да ты что, Настя? — вспыхнул Володя. — Я что ли боюсь? Кто они мне?
И, кроме того, тут лучше впрямую. Узнают, что мы здесь прятались, назовут диверсантами, и будет ещё хуже.
Они оба поднялись и, сбежав быстро на дорогу, стали подходить к шлагбауму с противоположной стороны. Володя поправил фуражку на голове и потрогал на всякий случай карман, в котором лежало удостоверение дежурного.
Оно было на месте.
Председатель горисполкома — это действительно был он, заметил подходивших и ещё больше разъярился бранью:
— Это вы что ли тут порядки наводите? Накрутили проволоки, дорогу перекрыли. А если пожар в лесу? Как машины проедут? Да я вас под суд завтра отдам. А кто вы вообще? Я вас что-то не припомню.
Володю неприкрытый мат в присутствии Настеньки в сопровождении сильного запаха спиртного, исходящего от бригады охотников, разозлил не меньше, но он пытался сдержать себя и почти спокойно сказал:
«На свете миллионы рассказов. Но рассказ рассказу рознь. Один – полная выдумка, когда читатель сразу говорит «Ну, это всё сказки», другой является исключительным отражением действительности, в которую нельзя не поверить. Всякий рассказ хорош, когда всему сказанному веришь…».
В романе описываются события нашего времени, главным героем которого является молодой учёный Науков. Роман не является научной фантастикой в прямом смысле, хотя открытия, сделанного учёным, на самом деле не было. Действия в романе разворачиваются так, как если бы это открытие имело место в реальной жизни. Суть его заключалась в том, что придуманное учёным вещество оказало воздействие на миллионы женщин и мужчин, заставившее их первомайской ночью полюбить друг друга и предаться любви, в результате которой все женщины, попавшие под влияние этой любви, независимо от возраста и способности к деторождению, забеременели и должны были родить мальчиков-близнецов. Неоднозначное отношение общества к возможности неожиданного демографического взрыва вызвало и разные диаметрально противоположные действия в отношении учёного.
Это история неразделённой любви, произошедшей в Судане с молодым российским переводчиком, которая почти полностью повторилась с журналистом, поехавшим в Судан из Москвы, спустя сорок лет. Мистические совпадения позволяют читателю сопоставить события, имевшие место в жизни героев с почти полувековой разницей. В романе любовь переплетается с политикой, мафией и простой обычной жизнью Африки и России. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
«Пацаны и пацанки» – сборник рассказов, в которых автору удаётся не только затронуть вопросы культуры, а, скорее, бескультурья, безнравственности в нашей стране, но и показать молодым людям, подрастающему поколению, как несложно стать чище душой, вложить часть своей души в общее светлое будущее – и своё собственное, и всей России, чтобы все мы стали по-настоящему счастливы. Эта книга не может не тронуть сердца тех читателей, которые переживают за происходящее в стране и искренне, как и Евгений Бузни, пытаются изменить мир к лучшему.
Последние годы жизни державы СССР. Страна накануне коллапса, о приближении которого знают пока лишь единицы. На героиню романа наваливаются новые несчастья. Настенька клянётся себе принимать удары судьбы без слёз и стойко выдерживает судебный процесс по обвинению её в убийстве. С помощью друзей она побеждает, но это был не последний удар. Девушка обретает счастье в семейной жизни тогда, когда митинговые страсти и избирательные кампании делят общество на враждующие стороны.
«Шпицбергенский дневник» относится к жанру романа, хотя в нем совершенно отсутствует какая-либо любовная коллизия, без которой многие читатели не представляют себе роман. Это не научный труд, но писательские размышления, его исследования человеческих взаимоотношений, приобретающих особое значение на заполярном архипелаге, где русские и норвежцы, находясь за тысячи километров от родных мест, вынуждены жить вместе, сотрудничать, дружить, спорить, любить. Это рассказы очевидца и участника многих описываемых событий, часто трагедийных, интригующих, облеченные в художественную форму.
Казалось, что время остановилось, а сердца перестали биться… Родного дома больше нет. Возвращаться некуда… Что ждет их впереди? Неизвестно? Долго они будут так плутать в космосе? Выживут ли? Найдут ли пристанище? Неизвестно…
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Молодая, красивая и уверенная в жизни москвичка. Ей верится, что жизнь будет прекрасной, как в романах и стихах, которые она любит читать и писать сама. Однако траектории жизни непредсказуемы. Хамство в любви и коварство в политике окружают девушку, только что вышедшую в самостоятельную жизнь. Вокруг все рушится, а ей надо не просто выжить, но и понять — для чего. Не замутить душу, когда кругом столько грязи, невероятно трудно и все-таки можно, ведь ее все называют Настенькой. В первой книге трилогии описываются события, охватывающие период с 1984 по 1987 годы.