Дзержинский - [85]

Твердость и непреклонность Ленина в конце концов победили. Семью голосами против четырех, при четырех воздержавшихся Центральный Комитет принял решение мир заключить. В ту же ночь ВЦИК и Совнарком также приняли новые условия мира.

Дзержинский на заседании ЦК был на стороне «левых коммунистов». Вернувшись поздно ночью в свой кабинет, он заново переживал все перипетии этого бурного заседания. Как председатель ВЧК, он прекрасно знал, что для продолжения войны нет ни необходимой военной силы, ни экономических ресурсов. Умом понимал, что Ильич прав, но рука не поднималась проголосовать за то, чтобы отдать немцам огромные территории, в том числе и родные ему Польшу и Литву. Правда, он не голосовал против Ленина. Воздержался. Объяснил это тем, что не желает голосовать против заключения мира, чтобы не содействовать расколу в партии.

А когда Бухарин, Ломов, Бубнов и Урицкий подали заявление об уходе со всех ответственных партийных и советских постов и Ленин обратился к ним с просьбой не бросать дела в Совнаркоме в такой трудный момент, он решительно поддержал Владимира Ильича, с негодованием призывая их не быть «саботажниками и не портить работы».

С горечью думал Феликс Эдмундович о том, что на какое-то, пусть непродолжительное время он позволил эмоциям восторжествовать над разумом, позволил увлечь себя пышными, но пустыми фразами о «революционной войне» и быстром наступлении германской революции. Да, он верил — революция в Германии будет, но прав, как всегда, Ленин: революцию невозможно приурочить к определенному сроку, и строить на этом политику нельзя.

Решение принято. Прочь колебания и сомнения! Как верный солдат партии, он будет активно бороться за линию ЦК.

Его размышления прервал Ксенофонтов.

— Феликс Эдмундович! Поймали этого бандюгу, что от имени ВЧК грабил буржуев в ресторанах. При обыске у него на квартире нашли, — говорил Ксенофонтов, вываливая из портфеля на стол драгоценности, бланки и штампы ВЦИК, ВЧК, Народного комиссариата иностранных дел и других советских учреждений.

— Кто этот мерзавец?

— Князь Эболи. Но действовал он под фамилиями Долматов, Нанди, Маковский…

Коллегия ВЧК единогласно постановила князя Эболи за грабеж и дискредитацию советских учреждений расстрелять. Дзержинский первым поставил свою подпись на этом первом приговоре ВЧК.

— Помните, товарищи, как мы мечтали о том, что пролетарская революция сможет обойтись без смертной казни, — говорил Дзержинский, — а теперь сама жизнь, неумолимая борьба классов сказала: нет, не может! Мы будем применять смертную казнь во имя счастья миллионов рабочих и крестьян.

4

Советское правительство переехало в Москву. IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов 15 марта 1918 года по докладу Владимира Ильича Ленина ратифицировал Брестский мирный договор. С содокладом против ратификации выступал левый эсер Камков.

Потерпев поражение на съезде, левые эсеры вышли из Совнаркома. Но они остались в Советах и во ВЦИК, превратившись в оппозиционную к правительству, но все же советскую партию.

Мирная передышка дала возможность стране сосредоточить свои усилия на решении задач советского и хозяйственного строительства, поставленных Лениным в его работе «Очередные задачи Советской власти». Ленинский план социалистического строительства, одобренный Центральным Комитетом и утвержденный ВЦИК, приходилось осуществлять в крайне тяжелой обстановке. К общей хозяйственной разрухе присоединился голод. Кулаки и спекулянты прятали хлеб, не желая продавать его по твердым ценам. Контрреволюция всех мастей, начиная от махровых монархистов до соглашателей, делала ставку на голод как на орудие свержения Советской власти. Борьба за хлеб становилась борьбой за социализм.

В поход за хлебом в деревню были двинуты рабочие отряды. Огромную помощь в изъятии излишков у кулаков и снабжении хлебом городов и Красной Армии оказали созданные в деревне комитеты бедноты. Была подорвана и экономическая мощь кулачества: 50 миллионов гектаров земли перешло из рук кулаков к беднякам и середнякам.

В защиту интересов кулачества выступили левые эсеры. Они ополчились против изъятия излишков хлеба, против комитетов бедноты, продолжали агитацию против Брестского мира.

Такова была обстановка, когда 4 июля открылся V Всероссийский съезд Советов.

Съезд одобрил внешнюю и внутреннюю политику Советского правительства и отверг резолюцию левых эсеров о разрыве Брестского договора с Германией. И тогда 6 июля левые эсеры подняли мятеж в Москве. К мятежу Центральный Комитет левых эсеров готовился заблаговременно.

— Мы не должны выступать против Советской власти, — говорила Спиридонова, на заседании ЦК левых эсеров 24 июня 1918 года. — Идея Советов слишком хорошо усвоена массами, и всякое восстание против Советов они не поддержат. Наоборот, мы должны выступать под лозунгом «Против большевиков, но за Советскую власть».

— На какие вооруженные силы мы можем рассчитывать? — поинтересовался Прошьян. — Как бы ВЧК не поставила нас к стенке.

— Основным ударным кулаком будет отряд ВЧК под командованием Попова. Кроме того, мы стягиваем в Москву наши боевые дружины из Тулы, Твери и других городов. Впрочем, об этом вам лучше доложит Александрович.