Дзен в большом городе - [46]

— Наверно, Нинка на новую квартиру уехала, — словно невзначай бросила я.

— Какую такую новую квартиру? — насторожилась тетенька.

— Ну как? — хлопнула я ресницами. — Это-то ведь продают, вот и сделали заказ в «Викторию», чтобы упаковать вещи да глянец на квартиру навести.

— Вот тебе раз! — всплеснула она руками. — А чего же Олька мне ничего не сказала? Я же делилась с ней не раз мыслями, что хорошо бы в нашем доме квартиру прикупить. Ленка уж вырастет скоро, отселять ее надо будет, так славно было бы если бы рядом квартира нашлась! И отдельно, и при матери!

Из глубины квартиры послышалось громкое фырканье. Ленка с таким соседством явно была не согласна.

— Пойду-ка я поговорю с Олькой, — деловито заключила тетка, сунула ноги в тапки и пошла из квартиры.

Требовательно нажав на дверной звонок Нинкиной квартиры, она вдобавок еще и постучала ногой, а я тем временем спустилась на пролет ниже, и там у окна обнаружила скучающего Женьку.

Ольга Павловна открыла мгновенно, будто кого ждала.

— Здравствуй, Оленька, — сердечно поздоровалась соседка, — зайти к тебе можно?

— Занята я.

— Да я по делу, много времени не займу, а тебе самой выгодно будет.

— Ну, заходи, — неохотно пригласила ее Оленька.

Дверь захлопнулась, а я посмотрела на Женьку.

— После того, как мадам тебя вышвырнула, она позвонила по телефону, — доложил он.

— В «Викторию»?

— Судя по всему — матери. Ругалась на тебя ужасно. Мол, косой только своей мести перед кавалерами и умеет.

Я нервно смахнула кончиком пресловутой косы пылинки с обтянутых джинсой колен и спросила:

— И это все?

— Инициатор переезда — именно мать. Ольга Павловна ей говорила, что переезжать ей очень не хочется, спрашивала, насколько это необходимо. Мать по телефону говорить не стала, сказала, что сейчас приедет.

— Про Нинку не говорили?

— Ни слова.

— Ладно, пошли отсюда, — вздохнула я.

Дома я достала из холодильника копченую курицу, уселась с ней на диване и принялась думать.

— Нечисто в Нинкиной квартире, ох нечисто, — изрекла я спустя пять минут.

— Подозрительно, — согласился Женька. — Особенно переезд.

— Спонтанный! — подняла я руку с куриным крылышком. — Судя по всему — он был неожиданный даже для хозяйки, не говоря уж о соседях.

— И Нинка отсутствует, — протянул он. — В школу не ходит и подруга ее не знает, где она.

— Подслушивал, что ли? — хмыкнула я. — Ты же вроде в подъезде был.

— Да Ленка с мамашей так орут, что и подслушивать не надо!

— Точно, — согласилась я.

— И кстати, эта Ленка — лучшая Нинкина подружка. Так что если даже она не знает ничего про ее — то и правда дело нечисто.

В задумчивости я сгрызла куриное крылышко и спросила:

— Жень, а ты заметил, что в квартире сняты все зеркала со стен? Даже в ванной только гвоздик торчит — и все.

— И что? — воззрился он на меня.

— Обычно, если покойник в доме, то зеркала занавешивают черной тканью.

— Что-то когда наша тетя Люба умерла, никто этого не делал, — скептично отозвался он.

— Забыли люди обычаи, — вздохнула я.

— Магдалина, ты дуешь на воду. Подтасовываешь факты под смерть Нинки, понимаешь? То, что сняты зеркала — это логично, у людей переезд.

— Но она должна умереть, понимаешь? — Я печально отставила в сторону тарелку с курицей, достала из куртки добычу и всмотрелась в фотографию Нинки.

Женька уселся рядом.

— Что-то меня в этой фотографии смущает, — пробормотала я.

— Ты слишком много суетишься, — бесстрастно заметил он.

— А что делать? Если долго мучаться — то что-нибудь получится.

— А если ничего не делать, то ход событий это не изменит, — безмятежно сообщил он. — А вот твои метания непонятно к чему приведут. Пусть бы шло все своим чередом.

— Это тебе твой дзен так подсказывает? — подозрительно посмотрела я на него.

Он молчал, тихо улыбаясь.

— Ну, у меня другая философия, — объявила я ему.

— Я заметил, помереть ты мне спокойно не дашь.

— Я с ума сойду скоро с твоей бесстрастностью! — в сердцах бросила я.

— Ошибаешься, я очень даже страстен, — ехидно отвесил он.

— Придется верить на слово, — мой тон был не менее ехиден, — теперь-то не проверить, ври сколько влезет.

— А не боишься, то если я вернусь в тело …

— У меня парень есть! — категорично оборвала я его и отодвинулась. — И я его люблю, между прочим.

— А мне, между прочим, кажется, что ты им просто прикрываешься, — усмехнулся Женька.

— Когда кажется, надо креститься, — буркнула я.

— А я дзен-буддист, и ваша христианская символика меня не касается, — пакостно сообщил он.

— Стоп, — я выставила вперед ладонь, ошарашенная пришедшей в голову мыслей. — И куда же ты после смерти отправишься?

— К Богу, который един, несмотря на все религии, — спокойно ответил он. — Собственно, я там уже был.

— На третий день? — тихо спросила я.

— Да.

— Что, серьезно ангел за тобой пришел? — я аж дыхание затаила, глядя на него во все глаза.

— Похоже на то. Призрачный белый силуэт, правда, крыльев не увидел.

— И какой он… Господь? — слегка запнувшись, спросила я.

В раннем детстве я считала, что Господь — это батюшка Василий из деревенской церкви. У него была замечательная борода лопатой, умные глаза в морщинках и странная, но такая чудесная шапка!!! И он был очень похож на изображение Господа на иконах.