Дзен-пушка - [44]

Наблюдатель, появившись из интермата в мезонине над танцзалом, принял бы бал за устрашающую какофонию звуков и форм под пульсирующими потоками света, поскольку воздух одновременно пронизывало около дюжины различных мелодий. Костюмированные танцоры, впрочем, пользовались звуковыми фильтрами и слушали только то, что было в их музыкальном вкусе.

— Адмирал, вы совсем тронулись! Вы тут спятили, вы больные!

Девичий голосок принадлежал Геспер Позитане, последней из захваченных повстанцев. Арчер обернулся и сперва не узнал ее в черной с серебром форме, но догадался, что это она, по кислому выражению лица.

Геспер не упускала ни единой возможности вступить в перепалку с Арчером, с тех пор как появилась на борту. Ее, в принципе, полагалось бы отослать на тюремный корабль, но она пока оставалась здесь, поскольку ее схватили вместе с тремя другими землянами.

Татуированное для бала лицо Арчера улыбнулось ей через складки тюрбана Индры.

— Но прикольно, согласитесь.

— Прикольно?! — Геспер с отвращением уставилась на него. — Адмирал, я бы не стала называть поведение империалистических выблядков прикольным, это не то слово. Что вы натворили? Вы празднуете репрессии и беспорядочное насилие? Может, вам это и кажется прикольным, но я убеждена, что вы творите зло, и точка.

— Уверяю, мы иного мнения о своих действиях.

— Ну и как вы тогда объясните учиненную вами атомную бомбардировку Земли, а? Какой в том был смысл?

Арчер покачал головой, и с нею закачался грозный лик Индры.

— Ничего подобного не происходило.

— Не издевайтесь. Я видела вспышки взрывов, когда мы улетали.

Арчер склонился к ней, чтобы не перекрикивать музыку, и сказал:

— Вы не на тех вину перекладываете. Инсургентов вряд ли можно счесть миролюбцами. Разве возможна безопасность без стабильности, которую несет Империя? Мой долг — поддерживать ее.

— Ха! Империя! — Геспер презрительным жестом обвела сцену. — Вы посмотрите только! Кучка дегенератов и извращенцев! Забавляетесь с животными — скотом и дикими зверьми! Вы жалки!

— Да, я знаю, что на многих мирах возвышенные животные не считаются полноправными членами общества. Но разве такой подход достоин называться цивилизованным? Все млекопитающие принадлежат к одному и тому же классу. Империи нужны услуги их всех.

— В Эскории нам нет нужды полагаться на животных, вы это знаете? А знаете, почему это так, адмирал? Я вам скажу. Потому что у нас полным-полно настоящих людей, потому что мы размножаемся. У нас много детей — помните, кто такие дети? Почему бы вам не испробовать этот способ? Семейная жизнь не так уж плоха.

Геспер помолчала, переводя дух.

— Неудивительно, что вы забыли про секс — поглядеть только на ваших женщин! Почему они такие уродины? Зачем они искусственно себя старят?

Арчер опять не сдержал улыбки: как гротескно провинциальна Геспер. Она не имела ни малейшего понятия о современных модных течениях женской красоты.

В этот момент одна из девушек с лицами старух, вызвавшими такое омерзение Геспер, повернулась к адмиралу и позвала его из пульсирующих складок проблескового костюма:

— Адмирал! Потанцуем?

Удаляясь в гущу толпы, Арчер поймал на лице Геспер мимолетную зависть, смешанную с удивлением.

Недалеко от них Груверт, выключив костюм и позволив его складкам небрежными лохмотьями опасть по жирным бокам щетинистой туши, с неподдельным интересом пытался разговорить химеру Паута.

— И как же вы приобретаете такое влияние на своих последователей? — спрашивал он.

Вместо ответа Паут лишь идиотски ухмылялся, многозначительно возводя глазищи к потолку.

Груверт разочарованно засопел. Он понимал, что эта примат-амальгама не так глупа, как похоже по ее действиям. Не может химера оказаться глупа, располагая таким количеством приверженцев, многие из которых явно умнее самого Паута. Он напомнил себе, что обезьяны часто бывают изворотливы. Не исключая и безволосой разновидности оных.

В коридоре, в нескольких ярдах от Груверта с Паутом, Хако Икэмацу сидел в позе отдыха, скрестив ноги — насколько вообще можно было применить к косё понятие отдыха. Спина его оставалась прямой, руки распростерлись в предписанное каноном положение, но сознание косё не замерло. Он лишь отключил активные мысли, увеличив собственную восприимчивость к чужим психическим эманациям.

Так ему проще было следить за обезьяночеловеческой химерой. Ментальный рисунок Паута различался четко: коварство и жестокость, стремление к мерзкому насилию; но Икэмацу понимал, что это всего лишь искаженное отражение свойственной всем млекопитающим любви к жизни, в данном случае обращенной, увы, только во зло.

Рядом с химерой ощущалась другая личность: непреклонная, по-кабаньи прущая напролом, внушительная, порывистая, нетерпимая и грубая.

Имперская.

В дальнем конце коридора распахнулась дверь, из танцзала донеслись обрывки музыки, но тут же какофония стихла опять. Это появились Синбиан с новым приятелем, темноглазым мальчиком примерно его лет; темные волосы мальчишки были стянуты в узел на затылке.

— Приветствую, дядя. Это Трикса. Он артиллерист. Он управляет большими пушками. Я рассказал ему, что на Земле вы считаетесь великим воителем.