Дзен-пушка - [3]

— О. Это своеобразное повышение, командир.

— Да? — грустно проронил Арчер. — Предпочел бы я получить его в более радостных обстоятельствах.

Он тоскливо подумал, что Ростии повезло освободиться от долговой нагрузки — честь Империи явно понесет меньший урон, если Десятый Флот отбудет немедленно, без предупреждения, как и явился.

— Идем, Арктус, — со вздохом произнес он. — На мостик.

Прошло несколько минут. Затем сеть окружавших Ростию орбит на диаграмм-экранах растаяла, хотя около тысячи спутников были сочтены расходным материалом и оставлены в качестве замены планете, которая, как опасался адмирал Арчер, на неопределенное время выскользнула из имперской хватки.

Отдаляясь от Ростии, флот переконфигурировался для межзвездного полета, обретал сходство с косяком рыб, а каждый корабль активировал фитоловый двигатель. Путь отхода из системы, где располагалась Ростия, пролегал почти параллельно плоскости эклиптики, и когда флотилия пролетала рядом с крупнейшим местным газовым гигантом, офицер на сканерах окружения кратко доложил Арчеру:

— В сторону гиганта снижается корабль меторианцев.

Арчер принял статичную картинку и увидел корабль чужаков: объемистую семенную коробку в подвеске причудливых очертаний, скользящую к ураганам огромной планеты.

— Арктус, я затрудняюсь определить: что это такое?

— Это грузовой корабль меторианцев, — сообщил Арктус.

— А-а, — пробормотал Арчер, отстраненно размышляя, аванпост это или вполне развитое общество планетарного масштаба. Как и несколько других чужацких империй, меторианская переплеталась с человеческой, пронизывала ее, но практически не соприкасалась. Размах межзвездных расстояний и разнообразие условий на планетах были таковы, что никакого смысла устанавливать эксклюзивные права не видели ни дышащие кислородом люди, ни дышащие водородом метаногены, ни ацидофильные обитатели горячих соленых сред — каждая раса населяла мир, не представлявший для других интереса.

Поэтому присутствие меторианцев в системе, откуда Империя на некоторое время вынужденно отступила, ничего не означало. Газовый гигант уплыл с экрана, и Арчер перестал о нем думать. Вместо планеты открылось местное звездное поле, практически скопление, оплетенное с одной стороны кружевами светоносного газа.

Махнуть на них рукой? подумал он. Нет. Это место наше. Оно должно остаться нашим. Империя считала все эти звезды своей собственностью. Чужаки, может, и были иного мнения, но это неважно. Не более важно, чем для владельца участка леса — территориальные споры живущих в лесу зверей. В каждой такой чужацкой империи, не исключено, развертывались колоссальные драмы, о которых человечество не имело ни малейшего понятия.

Экран пошел помехами; поля метрики фитоловых двигателей ста сорока кораблей переплелись и окружили флотилию сплошным коконом. К этому моменту флот уже разогнался за световой барьер, а теперь их скорость возросла стократно.

Десятый Флот направлялся в сектор Эскории.

Наступал вечер по условному флотскому времени, и адмирал Арчер покинул апартаменты для прогулки по своему флагману, ИСК Знаменосец. Приставкой ИСК снабжались имена всех судов межзвездного флота Империи. Она означала Имперский советский корабль: Имперский Совет пришел на смену Имперскому Директорату — кибернетической системе принятия решений — почти столетие назад. Недолговечный Директорат, в свою очередь, явился порождением антиархической революции и заменил Имперскую Государственную Службу, управлявшуюся представителями наследственной линии генетически оптимизированных Императоров-Протекторов.

Арчер, конечно, придерживался мнения, что переворот, разрушивший систему личной власти, принес несомненную идеологическую пользу, но практические результаты революции были далеки от благоприятных. Директорат привел дела Империи в такое расстройство, что пришлось издать специальный декрет о неразумности машин. По иронии судьбы, этим декретом Империя подорвала свои промышленные мощности, вызвав недовольство занятых на производстве роботов. Коллективное руководство Совета делало все возможное, пытаясь противодействовать нарастающим тенденциям распада и гниения Империи, но не справлялось. Арчер разделял со многими подчиненными офицерами негласное убеждение, что отстранить Протектора от власти было трагической ошибкой, но полагал политически неразумным высказываться в таком ключе публично.

Экзотические ароматы и причудливая музыка во всех салонах и танцзалах флагмана создавали впечатление, что судно это, как и остальные крупные военные суда имперского флота, по сути круизное. И вряд ли могло быть иначе; корабль построили на имперских верфях, а все члены экипажа происходили из звездного сердца Империи, галактической Диадемы. Роскошь и сибаритство им казались естественными и необходимыми, как воздух для дыхания.

Одаренные деятели искусства и ученые, которых Десятый Флот забирал в рамках основной своей миссии — налоговых проверок, — зачастую застывали с отвисшими челюстями, впервые оказавшись на борту. Арчер не единожды слышал от них слово декаданс. Ему же миры, на которых флотилия взимала налоги, казались варварскими и грубыми. Он с презрением относился к их ненадежности и расхлябанности, но приходилось признать, что их вклад необходим для выживания Империи.