Дюжина ножей в спину - [22]

Мало разбираясь во всех этих делах, племянница подписала соответствующие документы. И на этой основе следствие начало разрабатывать версию о получении мною взятки в виде злосчастной квартиры для племянницы.

Уже позднее (после выборов), когда я встречался со следователями и давал им объяснения как свидетель, я обратил их внимание на то, что инициатором и ответственным исполнителем всех документов по фирме "Ренессанс" был не кто другой, как нынешний губернатор, а в то время мой заместитель, В. А. Яковлев. Именно он и несет по закону персональную ответственность за содержание и соответствующие согласования документов по выделению этой фирме дома на капитальный ремонт. Никаких нарушений существующего порядка при подписании этих документов мною выявлено не было. Я был уверен, что Евглевская законно получила этот дом, что и было впоследствии подтверждено решением арбитражного суда. Другое дело, что она была чрезвычайно активна в налаживании "деловых" связей с различными городскими чиновниками. Но меня это никак не касалось.

Евглевская была арестована, и сразу же как по команде появились многочисленные статьи, посвященные этому "делу". Руководитель следственной группы - следователь по особо важным делам в генеральском звании В. Прошкин без устали раздавал журналистам сенсационные интервью, многозначительно намекая на мое участие в этом деле и на мои прегрешения перед законом. Другие материалы появлялись со ссылкой на "осведомленные и близкие к следственной группе источники". Все это удивительным образом совпало с началом избирательной кампании. И вот уже небезызвестный Невзоров, размахивая перед телезрителями толстой папкой, якобы содержащей материалы уголовного дела против меня, убеждает петербуржцев не голосовать за меня, так как вскоре я буду арестован и пойду "в кандалах по этапу".

Когда осенью 1996 года Евглевскую освободят из-под стражи, она расскажет журналистам о том, как ее избивали в тюрьме, требуя дать показания против Собчака.

В тот момент, понимая вздорность и надуманность обвинений в мой адрес, я поначалу игнорировал их, пока не понял, что дело идет не об обычной избирательной борьбе, поставлена задача на уничтожение меня как политического деятеля, а при случае - и на физическое уничтожение. Кампания по моей дискредитации разворачивалась уже не только в прокоммунистических изданиях, но и в либеральных: заголовки типа "Невский спрут", "Второе ленинградское дело", "Коррупция в Петербурге", "Подписан ордер на арест Собчака", "Квартирные махинации мэра" и тому подобные пестрели на первых полосах петербургских и общероссийских изданий. Опровергать слухи - всегда мучительно сложная и неблагодарная работа, поэтому я решил обратиться прямо в Генпрокуратуру с вопросом, имеются ли у следственных органов какие-либо претензии ко мне и существует ли уголовное "дело" Собчака, о котором так много пишут, а также о том, почему руководители следственной группы дают интервью о моей причастности к делу по фирме "Ренессанс", не предъявляя мне каких-либо формальных обвинений.

Генпрокуратура в своем ответе была вынуждена признать, что никакого "дела" Собчака не существует и что я по делу фирмы "Ренессанс" прохожу в качестве свидетеля. Кстати сказать, с тех пор прошло уже более трех лет - газетные "утки" о якобы совершенных мною преступлениях продолжают регулярно появляться, но никаких официальных обвинений в мой адрес и никакого уголовного "дела" Собчака так и не появилось, несмотря на все старания моих заклятых "друзей" и клеветников.

Интересна и такая деталь: после опубликования мною ответа Генпрокуратуры, чтобы уменьшить резонанс, который он произвел на публику, немедленно организуется запрос от имени рабочих Кировского завода в Генпрокуратуру о моей причастности к расследуемым в Петербурге уголовным делам. И что за диво - та же прокуратура, но за другой подписью (зам. Генпрокурора Катышева) разъясняет, что Собчак имеет отношение к квартирным махинациям, связанным с получением квартиры его племянницей и приобретением его семьей второй квартиры. Причем ответ на запрос профсоюзной организации Кировского завода был дан прокуратурой в фантастически короткий срок - на следующий день после его получения - и сразу же был распубликован во всех газетах. Те, кто в своей жизни хоть раз сталкивался с деятельностью прокуратуры, прекрасно знают, что обычно для получения ответа на свои обращения в эту организацию нужны многие недели и месяцы. Не следует при этом забывать, что все описываемые события происходили в период и на фоне моей избирательной кампании, иначе говоря, следственные органы активно использовались в политической борьбе (а это категорически запрещено законом) и сыграли серьезную роль в моем поражении на выборах.

К этому времени сформировался круг претендентов на губернаторское кресло. Кроме уже ожидаемых противников: Юрия Болдырева, достаточно популярного в Петербурге человека с демократическими взглядами; Вячеслава Щербакова отставного адмирала и бывшего вице-мэра, переметнувшегося во время сентябрьско-октябрьских событий 1993 года в лагерь "непримиримой оппозиции"; Игоря Артемьева - лидера петербургских "яблочников"; Юрия Севенарда и Александра Ходырева - представителей коммунистической оппозиции, и других в ряду семнадцати зарегистрированных кандидатов на пост губернатора неожиданно оказался и мой заместитель по городскому хозяйству Владимир Яковлев.