Дюна. Последний бой Империи - [26]

Млатан вышел из строя, поигрывая точно такой же палицей. На его тёмном, небритом, как и у всех остальных заключённых, лице гуляла ухмылка.

- Может, переговорим об этом в бараке, Иштван ? У тебя есть палка, у меня есть палка - будем работать вместе...

Иштван решился уже давно, и понимал, что если он не убьёт уголовника, то вторую декаду в этом лагере точно не протянет. Впервые он привлекался к уголовной ответственности за несанкционированную дуэль, хотя тогда суд ограничился выговором и денежным штрафом. Иштван занимался фехтованием несколько лет, и знал, что Млатан, несмотря на размеры и силу, ему не противник. Предстояло проверить эти тезисы на деле.

Иштван подошёл к противнику. Как он и ожидал, Млатан решил стремительно атаковать первым - сперва он припугнул противника тычковым движением, а потом нанёс уже знакомый Иштвану широкий удар наотмашь. Иштван парировал и тут же ударил в ответ, рубанул противника по кисти, державшей палицу. Тот вскрикнул, но оружие не выпустил. Иштван немедленно развил успех, ударив противника по лицу.

Млатан покачнулся, с трудом устояв на ногах. По лицу его текла кровь. В глазах надзирателя-заключённого промелькнул страх. Око за око, зуб за зуб, всплыла вдруг в памяти фраза, которую обронил сардаукар.

Млатан выкрикнул грязное ругательство - и тут же нанёс удар размахом через голову. Он стоял неправильно, выставив вперёд левую ногу, отчего правой руке, сжимающей палицу, приходилось преодолевать слишком длинный путь. Правда, так он придавал удару большую силу, включая мышцы всего тела, - вероятно, ему привычнее было наносить удары кулаком прохожим, избавляя их от кошелька. Иштван, наоборот, стоял правым боком к противнику, как и положено фехтовальщику, что позволяло сократить путь к цели. Медлительный и ожидаемый размах противника он встретил неожиданным прямым выпадом в зубы. Противник взвыл и рухнул, корчась от боли.

Иштван знал, что нужно делать - ему неоднократно это показывали. Подойдя вплотную, он сжал палицу двумя руками и, приседая с каждым ударом, нанёс несколько мощных рубящих ударов сверху вниз, расколов противнику голову. К его удивлению, в луже крови он увидел частицы серого вещества - головного мозга. Млатан дёрнулся и затих.

Сардаукар бросил ему кинжал, скользнувший по цементу с триумфальным звоном.

- Подними.

Иштван подчинился. На рифлёной рукоятке - о чудо! - значился его личный номер.

- Обагри нож кровью противника. Можешь отрезать ему ухо или снять скальп.

Иштван просто воткнул нож в остатки лица бездыханного врага, с удовлетворением услышав хруст костей.

- Встать, Груеску ! Повторяй за мной: мой нож дан мне падишах-императором...

- Мой нож дан мне падишах-императором!..

- ...Я получил мой нож из рук фельдфебеля Ка-Ласара!

- Я получил мой нож из рук фельдфебеля Ка-Ласара!

- Поцелуй нож, заключённый Груеску.

Иштван поцеловал нож там, где проходил его личный номер.

"Кос-мос зо-вёт!Звёзды манят и холодом жгут!

Кос-мос зо-вёт!Битвы славу героям несут!

Кос-мос зо-вёт! Мы полюбили меч и войну!

Космос зовёт! Бес-смер-ти-е львы об-ре-тут!"

Гимн сардаукаров императора

Лагерь восьмого сектора Пятого легиона "Свершение", куда Груеску перекинули при помощи всё ещё функционирующего по непонятным причинам вагона ЭМП, находился близ опушки гигантского леса. Затерянный в просторах умеренной зоны одного из четырёх континентов Салузы Секундус, лагерь "Свершение" более всего походил на лагерь первопроходцев на чужой и враждебной планете. Лес, заново выросший уже после ядерной ночи, которую не пережили существовавшие дотоле местные и завезённые с Земли виды, был наполнен обилием новых, непрерывно мутирующих хвойных и лиственных деревьев, пугавших разноцветной корой странных и неприятных на вид стволов. Некоторые из них, если надрезать ветку, пускали алый сок, подозрительно похожий на кровь. По ночам в лесу завывали звери-мутанты, обладающие коротким жизненным циклом - из-за неумолимой лучевой болезни.

Лучевую болезнь Иштвану вылечили уже в первый день. Оказалось, это совсем несложно: фельдшер в звании унтер-баши сделал укол какой-то невинной на вид прозрачной жидкости, которую назвал "генетически активной вакциной, оставшейся с до-джихадных времён".

Лагерь "Свершение" был, скорее, военной частью, нежели исправительным заведением и, видимо, так и было официально - командовавший здесь обер-фельдфебель Глар-вазд в двух словах объяснил им, что на оставшийся срок они зачислены на службу во вспомогательные войска имперских вооружённых сил.

По сравнению, с лагерем "Обитель скорби", заключённые -солдаты пользовались определёнными поблажками: им разрешалось носить кинжалы, их герметичные бараки, связанные шлюзами в хитрый лабиринт, обладали специальными устройствами для очистки воздуха, а питание существенно улучшилось за счёт добавления в рацион мяса, овощей и фруктов.

Сардаукары, однако, были настороже, убирая на ночь шлюзовые переходы между металлопластиковыми бараками. Щиты и гравипоплавки, которые выдавались на время тренировочных занятий, тщательно пересчитывались и запирались на ладонный замок. Тем не менее, драки, случавшиеся практически постоянно, то и дело уносили жизни солдат-заключённых. Такое озлобление имело вполне понятную причину: из их числа стали назначать временных командиров тактических единиц - троек и девяток. Соперничество приводило к ссорам и поножовщинам. В большой степени сардаукары были сами виноваты в этих схватках, так как всячески их провоцировали. Даже численность тактической единицы - три человека - способствовала конфликтам.