Дышите свободно. Как беспорядок в доме поможет разобраться в себе - [33]
Освобождаемся от скорби. История Джоанн
Джоанн встречает меня на пороге приветливой улыбкой и теплыми объятиями. В ее присутствии я чувствую себя особенной – будто здесь я своя. Это качество было присуще и ее мужу Дэйву.
Дэйв был большой любовью Джоанн. Она познакомилась с ним после того, как развалился ее второй брак. Взрослая дочь к тому времени жила отдельно, а потому, соединив свои судьбы, Джоанн и Дэйв оказались предоставлены сами себе – и большего счастья они и желать не могли. Они были партнерами по бизнесу, лучшими друзьями, родственными душами.
Все закончилось однажды вечером, примерно за полгода до моей встречи с Джоанн. Дэйв поздно вернулся с урока хорового пения. По своему обыкновению Джоанн подала голос со второго этажа, спрашивая, как прошло занятие. «Хорошо!» – ответил муж. Это были его последние слова. Секундой позже Дэйв рухнул на пол – инфаркт. Его срочно доставили в больницу, но в сознание он так и не пришел. Несколько дней спустя, окруженный друзьями и близкими, Дэйв тихо умер.
Когда Джоанн говорит о нем, она то широко улыбается, то плачет. Ее попеременно согревают воспоминания о муже и сокрушает осознание, что его не вернуть. Ей кажется, будто она чужая в этом доме, который они обустраивали вместе. Бывает, что Джоанн ощущает присутствие Дэйва, и это, наоборот, успокаивает ее. Но порой она испытывает жуткое одиночество.
Когда Джоанн позвонила, чтобы попросить помощи в наведении порядка, я заранее спросила, хочет ли она разобрать вещи мужа. Я понимала, что боль утраты еще сильна, и должна была узнать, готова ли Джоанн прикасаться к вещам Дэйва.
Когда мы сели за обеденный стол, я повторила свой вопрос. Джоанн тяжело вздохнула.
– Я каждый день захожу в нашу общую гардеробную. Половина – его. Половина – моя. Я честно не возражаю против того, чтобы убрать девяносто процентов его вещей. Все равно он носил только малую их часть. Меня не беспокоит, что нужно избавиться от одежды. Просто… – Ее глаза наполняются слезами. Она судорожно вдыхает. – Просто если я сделаю это, его половина опустеет. А я не уверена, что смогу это вынести.
Я сжимаю ее руку. И тоже плачу.
Мнение доктора Грин
Скорбь – это процесс. Его нельзя торопить. Скорби нужно время. Иногда она прячется где-то глубоко часами, днями, месяцами и даже годами, а потом всплывает снова. Пока она вот так ныряет и выныривает, процесс протекает нормально. Я часто встречаю людей, замкнутых на своей непережитой скорби. Горе так сильно, а люди столь отчаянно идентифицируют себя с ним, что не могут от него отделиться. Они сами стали скорбью.
У Джоанн другой случай. Для нее горе в новинку. И вполне нормально, что скорбь то появляется, то исчезает. Джоанн не нужно пытаться избавиться от нее, даже если скорбь накрывает в самые неподходящие моменты и застает врасплох. Это здоровый и необходимый процесс переживания горя.
Джоанн не стоит пытаться забыть Дэйва. Память о нем ей очень дорога. Она провела с ним лучшие годы своей жизни, а потому восстановление после трагедии может длиться сколько угодно. Это время для переживания и принятия своих эмоций. Сейчас любовь Джоанн обитает там же, где ее скорбь. Они переплетены друг с другом. Иногда Джоанн испытывает только любовь и легкость, а порой ее сердце переполняет печаль. И все это в порядке вещей.
Приступая к наведению порядка, Джоанн должна отдавать себе отчет в том, что ее снова может охватить горе. Нужно отнестись к себе бережно и избегать семимильных шагов. Пришло время воздать должное памяти Дэйва и их взаимной любви.
Однако если Джоанн слишком пугает мысль о том, чтобы перекладывать вещи Дэйва, она может оказаться заложницей своей скорби. Прикасаясь к одежде мужа и позволяя себе переживать появляющиеся при этом чувства, Джоанн быстрее справится с горем.
Лорен помогает Джоанн разобраться в их общем с Дэйвом кабинете
Определенно, Джоанн еще не готова убрать висящую в гардеробной одежду Дэйва. И в то же время ей не хочется, чтобы все оставалось в том виде, что и в день его смерти. Обойдя дом, для старта мы выбираем их общий домашний кабинет. Джоанн показывает мне рабочий стол Дэйва с высокими стопками бумаг – все как он оставил. Мы решаем разобраться с его книжным стеллажом, где хранятся не только книги, но и разные мелочи: зажимы для бумаг, степлер, маленькая фотография ребенка в рамке.
– Я даже не знаю, кто этот ребенок, – хмыкает Джоанн.
Здесь же несколько ящиков с журналами.
– Он собирался однажды добраться до них, – говорит Джоанн. – А я никогда не стану их читать.
Она потянулась, чтобы снять ящик с полки, но я остановила ее. Прежде чем освободить стеллаж от вещей, которые Джоанн не хочет хранить, я предлагаю ей убрать дорогие для Дэйва вещи. Например, книги, имевшие для него настоящую ценность.
– А я слышала о другом подходе, – отвечает Джоанн.
– Важно, чтобы вы подержали в руках значимые для вас вещи, прежде чем сдвинуть их с места. Давайте отложим их в сторону как нечто сакральное. Затем освободим для них место на полке, и вы разместите их как вам захочется.
Джоанн так и поступила, и этот опыт оказался очень важным для нее. Прикасаясь к тому, что любил Дэйв, она точно держит его за руку. Она легко отделяет книги, к которым он был по-настоящему привязан, от практически безразличных ему. Когда Джоанн снимает со стеллажа все его книги и наконец возвращает на место избранные издания, она чувствует себя ближе к мужу. Она еще отчетливее ощущает его присутствие. А появившееся свободное пространство для рамок с фотографиями Дэйва – неплохой бонус. В процессе Джоанн понимает, что, деликатно и осознанно освобождаясь от части вещей Дэйва, она сильнее ощущает присутствие мужа. Это успокаивает Джоанн.
