Остров Надежды в океане Жизни
Президент сдержал своё слово.
— Вставайте, госпожа Нгуен!
Доктор Крюков, как обычно бодрый и приветливый, тыкал пальцами Самболь под бока.
—Поднимайтесь! Сегодня у нас, а главное у вас, очень важный день.
Её голова была замотана бинтами над левым глазом. Самболь чувствовала себя очень вялой после недели, проведённой в постели.
—Доктор, если день такой важный, то можно мне наконец покурить? — спросила она, садясь на своей койке.
Очки Крюкова блеснули.
—Что ж, пожалуй что да, — сказал он.
Блестела и его плешь между седеющими волосами.
Самболь надела халат. Крюков взял её под руку и повёл из палаты.
В коридоре они прошли мимо автомата с сигаретами.
—Тут я управлюсь сама, спасибо.
Она выпуталась из его рук и подошла к автомату. По всей клинике автоматы выдавали всё бесплатно, нужно было только нажать кнопку и получить желаемое.
Самболь хотела сигарет. Ей выпала пачка Мальборо и одновременно распечаталось направление к врачу.
—Для лечения табачной зависимости обратитесь в... — читала Самболь. — Док! Если вы не хотите чтобы ваши пациенты курили, то почему бы просто не убрать все эти автоматы?
—Мы не можем лишать вас права гробить своё здоровье, — великодушно улыбнулся Крюков. — Идёмте на набережную.
—А пить у вас можно?
—Только по четвергам.
* * *
Солнце заходило за горизонт, где кончался океан. Вся Европа была покрыта океаном. На ней было лишь несколько островов, не считая острова Надежды.
Волны пенились, разбиваясь о мраморную набережную. Свет плескался в воде, протянувшись полосой от Солнца к берегу. Пахло солью и водой.
Музыканты играли классику. Скрипачи с трудом удерживали смычки под напором ветра.
Доктор Крюков пригласил Самболь присесть на раскладной стул.
—Дайте мне сначала докурить, — сказала она.
—Как вам угодно, — сказал Крюков. — Но я бы отказался на вашем месте от всех вредных привычек. Взгляните на меня — мне семьдесят лет. Мои сверстники если и не в могиле, то уже на краю. Ели и пили всю жизнь всякую дрянь, а она и отложилась в их почках, в их кишечнике, во всех внутренних органах.
—А главное — в душе, доктор, не так ли? — заметила Самболь.
—Что ж, вы проницательны!
Пришла Трейси в халате и села на стул рядом с Самболь. Её нос был замотан бинтами.
—Привет, Самболь, — сказала она.
—Привет, Трейси, — сказала Самболь. — Тебя починили?
—Починили, — ответила Трейси. — Они всё умеют чинить.
Трейси достала ножницы из кармана халата и разрезала бинты. Она нащупала в своём носу перегородку.
—Нос ещё хуже выглядит, чем раньше, — сказала Самболь и закашляла, пытаясь смеяться. — У этих докторов кривые руки!
—Это что, была шутка? — спросила Трейси с укоризной.
—Да, я пыталась пошутить. Неудачно, видимо.
—Да нет, что ты. Всё в порядке. Тебя тут этому научат в групповой терапии.
—Чему? Как шутить?
—Общаться, дурёха. Вписываться в сообщество. Только так можно излечиться от зависимости. Наш психолог доктор Ларкин говорит, что я на шестом шаге к этому.
—Пришло ваше время, госпожа Нгуен, — сказал доктор.
Жестом он попросил передать ему ножницы. Трейси передала ему их.
Крюков разрезал бинты на лице Самболь. Она в это время глядела на мраморную статую в духе греческих скульптур: мускулистого человека с глазами без зрачков.
В музыке оркестра убивалось на одну скрипку, потому что скрипач уронил смычок. Башенные часы в здании клиники пробили время ужина и вечерних процедур.
Нгуен Анх Самболь открыла левый глаз. Теперь она видела обе половины мира.
Теперь она видела всё.
