Дыры между ноздрями - [11]

Трое мужчин надели сварочные маски. Один привёл Трейси к входной двери квартиры и встал рядом. Второй встал на кухне, а третий спрятался за кроватью и направил на входную дверь пистолет.

Самболь достала свой штатный парализующий пистолет и постучала в дверь своей квартиры. Трейси открыла ей и движением глаз показала на мужчину слева от себя. Самболь вошла, размахнулась правой рукой и ударила рукоятью пистолета прямо в стекло сварочной маски, отчего оно разбилось, а мужчина свалился с ног. Трейси отпрыгнула назад и оказалась в объятьях человека на кухне. Самболь выстрелила в того, кто высунулся из‑за кровати и попала.

— Бросай! — крикнул мужчина на кухне, приставив к горлу Трейси кухонный нож.

Самболь прицелилась и попала в руку. Нож выпал и когда Трейси выбралась, Самболь выстрелила мужчине ещё раз в грудь. Он полетел к раковине, ударился о неё и оказался на полу.

Трейси переглянулась с Самболь, встала на ноги и прошла в комнату. Взяла книгу с дорожкой порошка на обложке, и положила её себе на ноги, усевшись на кровати. Она вдохнула всё носом через трубочку.

— И ты хочешь оставаться здесь, жить здесь — простонала Трейси. — Почему ты не хочешь взяться за ум? Уехать, поставить себе сраный глаз и жить нормальной жизнью?

— Прости — сказала Самболь и села рядом.

— Знаешь в чём твоя проблема? — Трейси закрыла ладонью свой правый глаз. — Ты видишь только половину мира! Где живут одни уроды... И это не потому что у тебя только один глаз зрячий! Я хочу жить на другой половине, врубаешься? И хочу, чтобы ты была там же, со мной!

Она заревела. Самболь обняла её.

Свет мёртвых звёзд

В «Безымянном» баре (так он и назывался) на выходе из стыковочного узла Агнешка выделялась среди всех остальных: из всего потока безымянных работяг и шахтёров в штанах, клетчатых рубахах и комбинезонах. Одета она была как столичная штучка, прибывшая на роскошный морской круиз. Вот только на красной планете, вокруг которой вертелась станция Беляев, не было ни одного настоящего моря. На Агнешку невольно обращали взгляды.

За барной стойкой она жевала золотыми зубами шоколадные конфеты, запивая газировкой, и украдкой нюхала в обе ноздри ганимедский порошок, надеясь укротить своё волнение и перебить кислый запах пота и отчаяния, исходивший от прохожих.

Рядом к ней подсел молодой человек, тоже выделяющийся из толпы, и заказал стакан виски со льдом. Агнешка взглянула на него из‑за тёмных очков в роговой оправе. На нём был мятый дождевой плащ. Воротник его рубашки был мокрый от пота. Из‑под шляпы-федоры торчали нечёсаные рыжие волосы. Лицо сухое и женственное, очень бледное, как у актёра японского театра. На руках — белые хлопчатобумажные перчатки. Человек, работающий руками, так одеваться не станет. Впрочем, это могло сыграть на руку: они могли сойти за парочку любовников, в случае чего.

Человек поднял стакан виски и пока он пил, его острый кадык ходил вверх и вниз.

— Так это Вас нужно отвезти на Фобос? — спросил он и разгрыз кусочек льда во рту.

— Да, — ответила Агнешка.

Бледный незнакомец положил пару бумажных долларов под пустой стакан.

— Челнок отходит через пятнадцать минут. Посидите здесь минут пять. Наши места будут рядом, — сказал он, завязал ремень на плаще и ушёл.

Бармен поднял стакан и деньги. Под ними лежал билет.

На борту незнакомец появился перед самым вылетом и сел рядом с Агнешкой, как и обещал. Свою шляпу он снял и закинул на место для багажа. В пути они не разговаривали пока в иллюминаторе наконец не появился Фобос: булыжник неправильной формы, избитый метеоритами и освещённый отражённым от Марса светом. Это успокоило Агнешку.

— Почему вы, простите, Вы именно здесь? — спросила она.

— Вокруг Фобоса нельзя запустить искусственный спутник, — спокойно сказал незнакомец. — Всё из‑за его орбиты. Здесь за нами не могут следить со спутников и самолётов, как на Марсе. Ещё внутри много полостей, в которых можно прятаться.

Говорил он, глядя грустными, подведёнными тушью глазами в иллюминатор.

— Вы же знаете, что всех Вас рано или поздно найдут и перебьют, — сказала Агнешка. — Ваш предводитель — большой мечтатель.

Незнакомец улыбнулся, не отрывая взгляда от звёзд за стеклом.

— Так мы его и зовём: «Мечтатель». Он когда‑то работал космическим монтажником на земных станциях. Из‑за аварии его выбросило на орбиту, и он провисел там один несколько дней, медленно приближаясь к радиационному поясу. Тогда, в полном одиночестве, он увидел истину. Позже он подарил нам Мечту. Это намного больше чем такие мелочи как права рабочих, полезные ископаемые или независимость Марса. Всё это лишь попытки приспособиться к миру корпораций, извративших человеческую сущность. Мечта — это намного большее.

Агнешку впечатлило, с каким глубоким одухотворением он это произносил. Ей захотелось расположить его к себе, чтобы выведать побольше. Она положила свою ладонь на его ладонь в белой перчатке, от чего он смущённо поёжился, но руки не убрал.

— А кто же ты? — спросила Агнешка. — Ты тоже мечтатель? Как зовут тебя?

— Моё имя Ален Готье, но оно осталось там, в Новом Пакистане, откуда я родом. За мной же навечно осталась кличка le Samouraï, что значит «служить». Я служил всю свою жизнь разным боссам на разных планетах. Убивал, грабил, вымогал деньги, выбивал долги. Слепо исполнял чужую волю и дурные поступки. Теперь же, я контролирую свою жизнь, и честен с собой. Те качества, которые я развил в служении, помогают мне. И мне нравится эта кличка, ведь я продолжаю служить, но на этот раз добродетелям и самому себе.