Дымка. Черный Красавчик - [34]

Клинт стоял по ту сторону загородки и смотрел на этот спектакль, он свертывал папироску за папироской и разжевывал их, не зажигая. Он видел, как Дымка, полузадушенный, остановился, и с ужасом заметил в глазах у лошади страх. Но потом в глазах у лошади загорелось другое: это был гнев, и гнева было больше, чем страха. У ковбоя отлегло от сердца.

– С каких это пор ковбою нужны помощники, чтобы заарканить лошадку? – крикнул он Старому Тому, когда тот подошел к Дымке. – Тогда уж и в седло садиться должен кто-нибудь вместо вас.

Слова были сказаны кстати. Старый Том в ответ рванул за аркан, душивший Дымку. Старик знал не хуже других, как нужно обращаться с животными, и обычно был мягок с ними, но сейчас он был взбешен. Клинт довел его до белого каления, и он срывал свою злобу на Дымке.

А Дымка, казалось, понял уже, в чем дело. Он похож был теперь на сырого дичка, который никогда в глаза не видал человека, и, когда его наконец подвели к седлу, весь его вид говорил, что подойти к нему небезопасно. Но Старый Том, хоть это и было давно, объездил не одного зверя, знал, что ему это уже не по плечу, но на этот раз он готов был тряхнуть стариной.

Всадников, которые помогали ему, он отмахнул прочь, решив показать Клинту и другим молокососам, что справится с лошадью и один. Он швырнул петлю и захлестнул передние ноги Дымки. Дымка с веревкой спорить не стал – он знал, что придет его время. Передние ноги его были стянуты сыромятными путами, на голову надета уздечка, на спину ему легло седло, и туго затянулись подпруги.

– Молись Богу, прежде чем лезть в седло, – сказал Клинт, подзадоривая Старого Тома и в то же время надеясь, что он спасует в последнюю минуту. Но старик подтянул повыше пояс штанов, надвинул на лоб шляпу. Все еще дрожа от злости, он распустил путы, схватил поводья и прыгнул в седло. Дымка оглянулся назад на врага и, едва поводья коснулись его шеи, опустил голову и прянул кверху. Он сделал два хороших прыжка и только собрался пуститься во все тяжкие, как почувствовал, что седло опустело. Он с разгону прыгнул еще раз и другой и остановился.

У Клинта все лицо расплылось в улыбке, когда он подошел к Дымке и положил ему руку на шею.

– Чисто сработано, старина, – сказал он. И, обернувшись к Старому Тому, который подымался с земли, спросил: – Ну, будете пробовать снова?

– А ты как думал?

– Что ж, – ответил Клинт, и кровь ударила ему в голову, – иди и скачи, старый дурак, сломай себе шею, у нас здесь хватит канав тебе на могилу.

Старый Том вырвал у него поводья и хотел сесть в седло, но на этот раз он не успел и усесться как следует – Дымка опустил голову и вынырнул из-под него так, что Старый Том кубарем перекатился через его спину. Старик собрался пытать счастье в третий раз, когда в дело вмешался Джефф Нике. Он сказал своему хозяину, что не советует ему садиться на лошадь.

– Эта лошадь бесится всякий раз, когда ее седлают, – заметил Джефф.

Старый Том видел, что уперся лбом в стену, но он задыхался от злобы, и ему нужно было как-нибудь излить свою ярость. Тут он заметил Клинта, который стоял, облокотившись на Дымку.

– Убирайся отсюда! – рявкнул он, указывая на ковбоя пальцем. – Кто-нибудь выбьет из этой лошади дурь, а ты – чтоб следа твоего я больше не видел!

Клинт только усмехнулся в ответ, и это еще больше взбесило Старого Тома. А тут еще впутался Джефф:

– Прогонять ребят – это мое дело, Том, и, пока я служу у вас, на ранчо распоряжаюсь ковбоями я.

Старый Том обернулся к нему, точно дикий кот:

– Ладно, проваливай и ты вместе с ним!

Нет, он явно перебрал, двинувшись за своей верховой лошадью. Старый скотовод почувствовал, что зашел слишком далеко, седлая ее, он понял, что в этом не может быть никаких сомнений, и, затягивая последний ремень подпруги, понял, что зашел чересчур далеко совершенно напрасно.

Но Старый Том не думал идти на попятный – во всяком случае, в эту минуту. Он сел на лошадь и, подъехав к Джеффу, сказал:

– Вы с Клинтом можете пожаловать на ранчо, я буду к вашим услугам.

Потом он обернулся к первому попавшемуся ковбою:

– А вы смотрите здесь за порядком, пока я не пришлю другого управляющего.

Пока Старый Том проехал пятьдесят миль обратного пути до ранчо, бешенство его как рукой сняло: он понял, что в это горячее время не так-то легко найти второго Джеффа Никса, нелегко найти и такого ковбоя, как Клинт. Когда он отворял тяжелые ворота ранчо, у него промелькнула мысль: не взять ли ему наутро свежую лошадь и не поскакать ли обратно к обозу, чтобы как-нибудь да уладить дело.

Он расседлал и отпустил свою лошадь и был очень удивлен, когда, войдя в дом ранчо, нашел там и Джеффа, и Клинта, которые его ожидали. Старик ничем не показал своих добрых намерений, и Джефф начал без предисловий:

– Все ребята просили меня вам передать, что, если вы дадите мне расчет, они тоже просят расчета. Мне будет жаль, если они потеряют работу, и я пробовал отговорить их, но они не хотят. Они бросают работу, если я ухожу.

Старый скотовод прикусил губу. Он молча прошел с Джеффом и Клинтом в контору и остановился посреди комнаты у большого стола. Единственное, что ему оставалось, – это обратить дело в шутку.