Дым старинного камина (Авторская сказкотерапия) - [6]

донесся уже с улицы его голос. Гаспар задумался: «Конечно, это шутка. Но все, что произошло в этот вечер, серьезней. Найду шар – тогда не буду придавать значение словам Кирилла». Он обшарил всю комнату, но поиски оказались напрасными. Теперь наступила очередь роз.

Несколько дней молодой человек колесил по всему городу, по всем магазинам, садоводствам, теплицам, в поисках роз. На него смотрели, как на сумасшедшего, или сердились, принимая за шутника. «Во всяком случае, я сделал все, что мог», – сказал себе Гаспар, видя безнадежность своих стремлений.

У него оставалось еще несколько адресов, он выбрал наудачу один, данный ему случайным прохожим, и решил на нем закончить мытарства. 31 декабря он поехал в Лахту, где должен был жить какой-то старичок-садовник, торговавший цветами на рынке. Короткий пасмурный день подходил к концу, когда юноша постучался в неприметный домик, стоявший на окраине леса у самого залива. Маленький опрятный старик открыл ему дверь и засуетился, приглашая сесть за стол. Он был необыкновенно подвижен, многословен и казался удивительно радушным, но две неприятные особенности бросались в глаза. Желтоватая, необычайно бледная кожа и совершеннейшее отсутствие растительности. Он был настолько лыс, что не имел даже ресниц и бровей. Руки без единого волоска тоже выглядели голыми и неестественными, словно одетыми в резиновые перчатки, если бы не длинные отполированные ногти, которым могла бы позавидовать любая женщина. Услышав цель визита своего гостя, садовник закатился довольным смехом. «Попал, попал прямо в лунку». Оттирая с глаз слезы ослепительно белым платочком, он поманил Гаспара в следующую комнату. Там у стен и на полках стояли цветы в горшках и множество засушенных растений свисало с потолка. И среди этих джунглей перед громадным зеркалом на этажерке царствовал куст алых роз, распустившихся очевидно не далее, как утром. Тонкий аромат незримыми волнами проплывал по комнате, рождая трепет, какой бывает при восходе солнца.

Не веря своим глазам, Гаспар обернулся к старику. Тот продолжал пребывать в восторженном состоянии. «Ну, конечно, я продам эти цветы. Вы молоды. Вам они нужнее. А вы мне подарите свою удачу». Юноша невольно взглянул на часы и вспомнил проигрыш: «Она мне изменяет». «Как знать, как знать», – отвечал садовник, потирая руки.

Почти вся стипендия, лежавшая в кармане Гаспара, перекочевала в кошелек старика. Они пожали руки и собирались расстаться, когда садовник вдруг опять побежал в соседнюю комнату. Вернулся он с белым бутоном. «Вы купили все мои красные розы. Возьмите и его в придачу. Я больше не буду ухаживать за цветами». Заметив нерешительность юноши, он захлопал в ладоши, как ребенок. «Без денег, без денег. Каприз на каприз». Нераспустившаяся белая роза явно не подходила к букету, и Гаспар, обернув ее платком, осторожно положил в нагрудный карман. Надо было спешить в город.

Праздничный Петербург словно затаил дыхание в предчувствий Нового года. УЛИЦЫ опустели, в окнах горели цветные фонарики и виднелись разукрашенные елки. Но по Невскому по-прежнему стремительно двигалась веселая шумная толпа, а с неба медленно падали крупные хлопья снега. Они с неохотой ложились под нога людям и зачастую повисали в воздухе, выбирая, на ком бы лучше примоститься, чтобы продлить свое путешествие. Было совсем не холодно, и Гаспар прикрыл свой букет только прозрачной целлофановой бумагой. Он остановился против Городской Думы и стал всматриваться в проходящих. Немедленно его окружили люди. «Где вы достали розы?» «Вот чудеса!» «Продайте!» «Кому вы их подарите?» Молодой человек улыбался, отшучивался, но затем, не в силах противостоять любопытству толпы, заявил, что розы предназначены самой красивой женщине, которую он увидит. Тут уж его обступили кольцом те, кто назначил в этом месте свидание со своими друзьями. Каждая проходящая женщина подвергалась немедленной оценке. Сыпались советы, реплики, возражения. В тот вечер немало п¿етербургских красавиц, скрывая улыбку, а иной раз и досаду, прошли мимо юноши с розами. А он все чего-то медлил с выбором. Наконец толпа поредела. И вот глаза Гаспара нашли девушку, которую втайне ожидало его сердце. Ей, видимо, некуда было спешить. Она шла и ловила ртом снежинки. Трудно сказать, чем она отличалась от остальных. Верно, детской готовностью к чуду… Высоко поднятые брови придавали лицу удивленное выражение. Она глядела по сторонам и в то же время жила какой-то своей внутренней жизнью, которую явно наполняли мечты и фантазии. На языке Гаспара это означало сказочность. И вот он сделал шаг ей навстречу и протянул свой букет. Волнение его было столь велико, что он не мог выговорить ни слова. Она остановилась, почти с ужасом взирая на цветы, не веря ему и не смея принять его подарок. Какие-то люди – окружили их, смеясь и что-то говоря, но они не слышали их. Вдруг голоса смолкли, и толпа расступилась. Узкая рука с необыкновенно длинными пальцами протянулась к Гаспару и вырвала букет. Он повернулся, перед ним стояла женщина в меховой шубе, столь плотно облегавшей тело, что, казалось, заменяла ей кожу. Красота ее была поразительна, и тщетны были любые попытки передать ее в сравнениях. Но вместе с тем в ней заключалось что-то страшное. Она не вызывала в душе восторга или жажды обладания, она не ожидала признания и поклонения. Она подавляла и требовала рабской покорности своей власти. На лице ее скользила улыбка, то появляясь, то исчезая. Ее глаза мерцали вместе с ней, но излучали холод затянутой льдом проруби. Она заговорила низким бархатным голосом, и труƒƒдно было поверить, что этот голос принадлежит ей. «Надеюсь, никто не будет оспаривать, что я самая красивая и цветы по праву принадлежат мне?». «Да. Да. Это правда, цветы ее. Она самая красивая», – зашумела толпа.