Дым отечества, или Краткая история табакокурения - [66]

Потом и с портсигаром пришлось расстаться, и Брежневу пришлось «стрелять» сигареты. Будучи лишен и этой возможности, он стал искать случая очутиться в обществе дымящего. Даже переводчика В. Суходрева просил: «Витя! Закури, пожалуйста!» Когда «Витя» закуривал, Леонид Ильич просил, чтобы тот дымил прямо в его сторону, не церемонясь.

Фабрика Клары Цеткин на протяжении всей своей истории, особенно к концу ее, старалась разнообразить ассортимент выпускаемой продукции. Вот несколько самых известных марок: «Дюшес», «Палехский баян», «Ленинград», «Наша марка», «Тройка», «Кино», «Футбол», «Север» («лохматые, мятые «Севера» пачки» — такими эти папиросы запомнились ленинградскому поэту Л. Дановскому), «Прима», «Аврора». На фабрике также выпускались подарочные наборы сигарет «Ленинград» и «Кино», где в блоке на каждой из десяти пачек были виды Ленинграда и кадры из наиболее популярных советских кинофильмов. Все делалось для того, чтобы народ как можно больше курил, любовался картинками на пачках и чтобы при каждом удобном случае люди дарили друг другу сигареты и папиросы с ликами любимых киноартистов и изображениями памятников архитектуры. Себе такие пачки мало кто покупал — дорого. Да и нелепо как-то — дарить самому себе сувениры.

В конце 1980-х годов, в эпоху перестройки, картина резко изменилась, и на табачном рынке остались лишь одни воспоминания о прошлом. Курево стало таким же дефицитом, как и колбаса, водка и т. д., - а в СССР все было дефицитом. Затем, с приходом рыночных отношений и появлением вседозволенности, на рынке вообще и на табачном в частности, стали появляться невесть откуда завезенные сигареты с неведомыми названиями (например, «Kenton» — появились на короткое время в 1990-х годах и вскоре навсегда растаяли в табачном дыму от других сигарет), табачные изделия индийского, немецкого, египетского, югославского производства. Постепенно Петербург переполнился табачным зельем до отказа — как отечественным, так и привозным, как качественным, так и сомнительным, но в основном дешевым. Сигаретные ларьки окружили станции метро, подобрались к школам и детским садам, заслонили входы на спортивные площадки. Курящий прохожий стал таким же обыденным явлением, как и тот, что не курит, ибо только что выбросил сигарету себе под ноги (урны вместе с советской властью ушли в прошлое — можно было пройти весь Невский проспект и не найти ни одной урны). Закурил даже Волк из мультфильма «Ну, погоди!», причем в самой первой серии, задавая, так сказать, тон всему сериалу и возбуждая нездоровый интерес у юного поколения кинозрителей.

Исчезли — как тогда казалось, навсегда — любимые табачные сорта трубочников: «Золотое Руно», «Капитанский», «Трубка мира», на смену которым пришли стандартные, распространенные в других странах сорта «Трабзон», «Самсун». Даже о знаменитых «горлодерах» — сортах трубочного табака «Моряк» и «Таежный» — бывалые курильщики стали вспоминать с ностальгией. Но были в то время и настоящие трубочные табаки — голландские, французские, английские, финские, шведские; ленинградцы обычно называли их «колониальными» (как этот табак попадал в СССР — историку неизвестно, но хорошо было известно тем, кто этот табак доставал).

Табачных фабрик и специальных магазинов в советское время было так мало, что рассказать о них практически нечего. В конце 1940-х — начале 1950-х годов был магазин «Папиросы. Табак» на углу Невского и Владимирского проспектов, где спустя три десятилетия появился знаменитый «Сайгон». В 1960-1970-е годы в пятимиллионном Ленинграде было всего три-четыре магазина, специализировавшихся на торговле табаком — «Гавана» (Кировский, ныне Каменноостровский просп., 2; в 1960-е годы это был безымянный магазин № 15 Райпищеторга Петроградского района), на Невском проспекте, 64, магазин на 7-й линии Васильевского острова и на Большом проспекте Петроградской стороны (бывший доходный дом Б. О. Урвича, построен в 1910–1913 годах, ныне д. 57; в 1960-е годы — № 45 Петроградского райпищеторга), не магазин, а музей — витрины и шкафчики под «хохлому» и расписной потолок. Сюда заходили даже те, кто не курил, — посмотреть на всю эту красоту, «подышать». Старожилы помнят этот магазин до сих пор.

Виной скудному числу табачных магазинов в советское время — отнюдь не антитабачная кампания, которой в СССР никогда и в помине не было. Курение табака скорее поощрялось, в частности, и с помощью популярных артистов кино, куривших беспрестанно и красиво и становившихся невольными пропагандистами нездорового образа жизни. Вспомним героиню актрисы И. Муравьевой из фильма «Москва слезам не верит» (1979 год). Сцена, в которой ей подносят огонь двое мужчин одновременно и она прикуривает у обоих, — выдающаяся находка. И попробуйте сказать режиссеру, что это не так. И действительно, — как иначе, каким художественным приемом показать, что женщина нравится не одному мужчине, а двоим, да еще сразу? Да что ходить далеко за примерами: вышедший в апреле 2005 года на экраны страны телесериал «Гибель империи» начинается с того, что герой закуривает. Спустя несколько кадров он демонстрирует, как ловко умеет прикуривать. Переключившиеся с 1-го канала на канал «Россия» могли в тот же вечер видеть, как курит одну сигарету за другой герой телесериала «Мужчины не плачут». (Вообще эти главные российские каналы надо поздравить с неуемным желанием приобщиться к необузданной рекламе табакокурения.) Еще как плачут! Особенно те, кто курит! На этот счет много могли бы порассказать онкологи, кардиологи, урологи, невропатологи, ну, и уже упоминавшиеся нами патологоанатомы. Вот им, патологоанатомам, почему никогда не дают слова?