Дым и пепел - [22]

Он словно прислушивался к голосам, звучащим у него в голове.

«Это совпадение или о Лии позаботились демонские врата?»

У Тони было маловато информации для ответа на этот вопрос. Вообще-то он и не хотел иметь все сведения, необходимые для ответа, но что поделать, его жизнь — не сахар.

— Ныряльщики в воде. — Дэниел хлопнул парня по плечу с такой силой, что Тони невольно сделал шаг назад, — Мы готовы начать. Поболтаем после.

— Ты уже знаешь, что в скором будущем тебя ждет горящая мельница?

Дэниел остановился на минуту, обернулся через плечо и спросил:

— Своровали у «Франкенштейна»?

— Отдали должное классике.

— Все они так говорят.

«И то верно», — признал Тони, когда Дэниел побежал к страховочной команде, толпившейся на пристани.

Закат раскрасил верхушки волн красно-золотыми тонами, зажег блики на бортах судна. Лия в коротком светлом парике и совсем крохотном красном платье стояла у поручней и говорила с приземистым бритоголовым человеком, одетым в пуховой жилет. Наверное, это был координатор трюков. Тони увидел, как она посмотрела вниз, подняла руку, подавая знак ныряльщикам, и повернулась спиной к поручням. Каскадерша наверняка стояла на ящике. Она не была такой высокой.

Человек с блестящей лысиной отошел и встал у камеры.

Вся съемочная группа заняла свои места.

— Мотор!

Тони беззвучно повторил это слово, пока его эхо гуляло по всей пристани. Когда все стихло, он понял, что режиссер дал команду типу с блестящей лысиной. Лия могла прыгать в любое время.

Женщина раскинула руки, откинулась назад и упала.

Она пролетела семь метров, согнулась ровно настолько, чтобы не шлепнуться со всего размаху спиной, и ударилась о воду задом. Судя по кулаку, вскинутому среди съемочного оборудования, взметнувшийся фонтан, освещенный заходящим солнцем, был как раз тем, что требовалось режиссеру-постановщику.

Тони не видел, как Лия всплыла — ему мешал край пристани, — но услышал ее слова:

— Проклятье, холодно!

Он присоединился к аплодисментам съемочной группы и подошел ближе, пока ныряльщики подплывали, чтобы помочь каскадерше подняться по алюминиевому трапу, который Дэниел только что спустил в воду. Похоже, ей слегка мешали красные туфли на шпильках и с ремешками, но мужчины уже протягивали руки, чтобы вытащить ее на причал. Лия приняла поздравления с жеманным реверансом, хотя с нее капала вода, помахала режиссеру, поднявшему большие пальцы, а потом красавцу с блестящей лысиной. Когда женщина добралась до Тони, она уже куталась в термическое одеяло.

— Ты в порядке? — спросил он, шагая рядом.

— Я тебя умоляю. Прыжок из «вороньего гнезда» пиратского корабля в Карибском море в тысяча семьсот шестнадцатом году — вот это было что-то. А теперь — простое падение.

— Ты вроде бы говорила, что проводила время в постелях могущественных людей.

Она подмигнула из-под челки мокрого парика, с которого капала вода, и поинтересовалась:

— А что, по-твоему, я делала в «вороньем гнезде»?

— Стояла на вахте?

— Если можно считать вахтой тот факт, что я не закрывала глаза.

Тони проследовал за ней в трейлер-гримерную. Лия, по-прежнему в одеяле, села, чтобы японка средних лет смогла снять парик, не порвав удерживающую его завязку.

— Тони, это Хама. Хама, это Тони.

Гримерша кивнула, не поднимая глаз.

— Парень работает на «Чи-Би продакшнс», — сказала ей каскадерша.

— Сериал про вампиров?

— Он самый.

— Эверетт Винчестер все еще работает с вами? — поинтересовалась женщина, подняв наконец глаза.

— Да. Только не цитируйте меня.

— Передавайте ему от меня привет, — усмехнулась Хама, услышав фирменную фразу гримера. — Все, я закончила. — Она швырнула парик на стойку, и тот стал похож на светлого зверька, сперва утонувшего, а потом сбитого на шоссе. — Переоденьтесь в сухое, и я вытащу шпильки.

Лия, волосы которой все еще закрывала сеточка, оставила полотенце на кресле и скользнула за стеллажи, отделявшие гримерку от гардеробной. Тони был знаком с подобной планировкой. Для любого другого сериала это было бы проявлением бережливости. Но поскольку сейчас снималась только Лия, не было смысла пригонять целых два трейлера.

— Итак, вы ее парень?

Из-за стеллажей донесся взрыв смеха, и Фостер решил, что теперь уже можно не отвечать.

— Как я понимаю, нет, — Хама приподняла изящно выгнутую бровь.

— Мы просто… — Тони запнулся.

Кем они были? Друзьями? Пока нет. Сверхъестественными случайностями? Ближе, но это трудно объяснить.

— Мы соотечественники, — объявила Лия, выходя из-за стеллажей в джинсах, белой футболке и желтой толстовке.

С платья, зажатого в одной руке каскадерши, капала вода. В другой она держала желтые кроссовки.

— Подельники в преступлении. Pacsano![34]

Лия плюхнулась обратно в кресло и задрала ноги, чтобы завязать шнурки. Хама тем временем вынимала шпильки из ее волос. Освобожденные пряди упали густыми черными волнами чуть ниже плеч.

— У тебя челюсть отвисла, — захихикала Лия, отвлекаясь от завязывания второй кроссовки, — В чем дело?

— Как, черт возьми, ты запихала столько волос под это? — Тони показал на парик, лежащий на столе.

— Волшебство.

Фостер ей поверил.

Лия выпрыгнула из кресла, застегнула толстовку, обернулась, поцеловала Хаму в щеку и сказала ей: